Торги закончились
Представленная работа «младоконцептуалиста» Вадима Захарова 1988 года была создана в легендарных мастерских Фурманного переулка. Через «Фурманку» прошло большинство художников 1980-х, многие из которых, как и сам Захаров, отправились «в большое плавание» по миру искусства. Именно оттуда произведения отдельных счастливчиков были отобраны для продажи на знаменитом первом московском аукционе Sotheby’s летом 1988 года, в том числе и картины Вадима Захарова. Представленная работа как раз из этого, созданного на Фурманном, цикла, часть которого была продана на аукционе. На следующий день художники проснулись знаменитыми, их работы подорожали в разы, иностранцы ринулись в московские мастерские скупать современное, еще вчера андеграундное искусство. Начался «русский бум», и многие уехали на Запад, Захаров был среди них. Что интересно, он вскоре снова занялся чисто концептуальными проектами и к живописи с тех пор обращается довольно редко.
В этом живописном цикле Вадим Захаров развивает идеи своих прежних проектов, сочетает образы ранее придуманных персонажей. Например, в начале 1980-х он провел серию акций на тему пиратства (они доходили до такой авторской самоотдачи, что с 1983 года в течение двух лет художник появлялся в обществе только с повязкой на глазу). Чуть раньше, в 1982 году, он провел акцию «Слоники», во время которой изображал свою «неравную» борьбу с кучей маленьких фарфоровых фигурок животного и резюме которой стал плакат с текстом: «Я знаю, что любое сопротивление слонам бесполезно. Слоны мешают жить». Как объясняет в своей книге The Irony Tower хроникер русского искусства 1980-х американец Эндрю Соломон, общавшийся с молодыми художниками в Москве: «Сам Захаров исполнял роль одноглазого — советского гражданина, чьи человеческие силы были существенно ослаблены. …Слон был символом советской системы: человек не может сражаться со слонами». Но если в ранних работах Захаров сам играл разные роли, то здесь он дистанцируется не только от себя, но и от человека вообще, изображая скорее ожившие скульптуры, ведущие между собою весьма странные диалоги.
Перед нами без преувеличения иная реальность, в которой серые безрукие одноглазые «люди» «ругаются» с такими же безрукими «человеко-слонами» (вместо носа у них хобот). Происходящее создает впечатление беспомощности ситуации, так что аллюзии на образ бесправного человека времени упадка СССР здесь наверняка вполне уместны. Что касается примет времени, то картина создана в духе московского искусства середины 1980-х — грубость мазка, абсурдность сюжета, поданного в виде комикса, эдакая нарочитая «дикость». Но за ней скрывается сложнейшая многоступенчатая теория, которую, наверное, только сам автор в силах объяснить. Как пишут о его творчестве художники его круга Павел Пепперштейн и Сергей Ануфриев в книге «Вадим Захаров. 25 лет на одной странице» (2009): «В его работах всегда имеется двойной смысл; они концептуальны по форме и дадаистичны, а также сюрреалистичны по содержанию. Переход от одной работы к другой Захаров осуществляет посредством потенциально бесконечной системы ссылок и ассоциаций».
«Иллюзии не делают нас слонами и одноглазыми», — говорит один персонаж на картине другому. Подобное метафорическое заявление делается художником не в первый раз. Этот тезис еще в 1984 году, в начале недолгого живописного периода творчества, Захаров уже внедрял в одну из своих картин. Но так ли это на самом деле?V
