Торги закончились
Анатолий Брусиловский — художник, практика которого не укладывается в привычные категории. На разных этапах творческого пути он занимался живописью, книжной иллюстрацией, ювелирным делом и боди-артом. С его именем связано возвращение в обиход советских художников жанра коллажа. Кроме того, художник оставил любопытнейшие мемуары («Студия», «Время художников»), посвященные московскому андеграунду и его основным действующим лицам: художникам, коллекционерам, иностранным гостям. В 1960–1980-е годы мастерская Брусиловского на Новокузнецкой, которую сам он называл «музеем для друзей», стала одним из «мест силы» неофициального искусства: богема всех мастей тянулась к созданному им миру свободного самовыражения, красоты и искусства.
Брусиловский родился в Одессе в 1932 году. Учился в художественном училище в Харькове. Первые его иллюстрации появились в печати в середине 1950-х. В 1960 году он перебрался в Москву и стал полноправным участником нонконформистского движения, первое время известным прежде всего как книжный график, что было крайне распространенной стратегией в среде московских неофициальных художников. Среди знаковых работ Брусиловского тех лет иллюстрации к роману Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Постепенно он находит себя в жанрах коллажа и объемного ассамбляжа, в которых воплощаются все свойственные его творчеству черты: тонкий юмор с абсурдистскими нотками, эротизм, критичное отношение ко всему «совецкому», рефлексия на окружающие актуальные события и, конечно, витальность. Сегодня его работы хранятся в Третьяковской галерее, Русском музее и других крупных собраниях.
Эротика — одна из важнейших тем Брусиловского. Не случайно Игорь Холин, поэт, входивший в круг художников Лианозовской группы, написал целую поэму, в которой были строки: «Меня интересует, за что Брусиловского любят женщины. // Не говорите пошлости, // Но его действительно любят женщины».
Удивительная энергия и интерес к жизни во всех ее проявлениях выделяли Брусиловского среди художников андеграунда. Даже мрачные годы застоя он, смеясь, называл «чудными», потому что именно в этот период его мастерская на Новокузнецкой стала одним из центров московской богемной жизни. Нужно понимать, что в 1970-е годы сексуальность для советского человека все еще была некой абстракцией: вопросы полового воспитания едва начинали появляться на повестке дня (в 1969 году, например, выходит в свет «Новая книга о супружестве» Рудольфа Нойберта), но любое изображение половых органов по-прежнему считалось порнографией. Голые девицы в произведениях Брусиловского — это всегда некое эротическое переживание, вытесненное из сознания советского субъекта. Для усиления абсурда художник помещает модель на бурлаков из знаменитой картины Ильи Репина, используя их как ироничную метафору советского народа.
В одном из интервью он признался, что тема табу и тоталитарного контроля над областью телесного, который был неотъемлемой частью советской культуры, интересовали его больше, чем эротика в чистом виде. Тем не менее с именем Брусиловского в советском искусстве связана настоящая сексуальная революция локального масштаба, важной частью которой стала знаменитая фотосессия 1969 года. Она появилась на страницах популярного итальянского журнала Espresso. По словам художника, фотограф Кайо Марио Гарубба «попросил меня что-то придумать сногсшибательное», и Брусиловский решил расписать цветами манекенщицу Галину Миловскую. Этот опыт остался в истории советского неофициального (да и мирового) искусства как первый в мире боди-арт. «Скандал был невероятный!» — вспоминает художник. Не менее скандально выглядели и его коллажи тех лет — все-таки годы были пуританские.V
