Торги закончились
Игорь Чацкин принадлежал к кругу одесских художников-концептуалистов, которые с начала 1980-х годов начали регулярно приезжать в Москву, обогащая столичную художественную жизнь. Их творчество традиционно отличали герметичность, сложная внутренняя мифология и привычка к доскональному осмыслению всех аспектов искусства, позволяющих создавать и обсуждать сложные логические и эстетические конструкции, в которых каждая деталь была значима, а неожиданные и на первый взгляд абсурдные смысловые сочетания — продуктивны.
На картине Чацкина маленький мальчик облокачивается на какой-то фрукт, будто бы вырезанный из карты Мавритании. Рядом в холст вставлен крошечный флаг со звездой и колосом. Мальчик изображен типографически упрощенными пятнами, фон пустотен и закрашен краской здорового телесного цвета. Нарочито абсурдная картина не поддается однозначной трактовке, оставаясь загадочным сочетанием разнородных текстур и образов.
Младенец не случайно главный персонаж работы. Чацкин часто выстраивал внутреннюю логику своих произведений вокруг идеи «умиления», подсознательной эмоции, ассоциировавшейся у художника с ощущением уюта. Он считал, что животные и дети — «наиболее устоявшиеся структуры», то есть существа, которые невосприимчивы к изменению реальности. Вместо того чтобы подстраиваться и подчиняться, они стремятся существовать в своем незыблемом состоянии метафизического покоя.
Ребенка на картине окружают политические символы: сочетание карты с надписью «Мавритания» и флага вроде намекает на что-то, но не дает никакого прямого идеологического высказывания. Чацкин был не только художником, но и поэтом — слова для него всегда не случайны. Название страны — это имя, когда-то данное человеком земле, но не несущее никакой оценки. Оно так же условно, как границы территории и государственные флаги. В контексте картины можно сказать, что все это существует по прихоти «больших детей», создающих свой мир, на самом деле основанный на очень абстрактных идеях и понятиях.
Чацкин написал картину в 1990 году, в момент, когда будущее СССР было совершенно непредсказуемо. Политические реформы привели к географическим изменениям, исчезновению одних стран и возникновению других, преобразованию всей картины мира. Пространство произведения становится метафорой «мировой игры», в которой одни младенцы придумывают правила и участвуют, а другие беспомощно, не выходя за границы своего уюта, наблюдают.V
