Торги закончились
О художнике
В начале своего творчества Владимир Марин занимался аналоговой фотографией (серия «Осиротевшие вещи»), переключившись в дальнейшем на работу с самыми разнообразными материалами. В 2012 году в Москве состоялась первая персональная выставка художника «Над заборами», на которой была представлена его живопись — предельно лаконичные образы, возникающие на поверхностях найденных объектов: старых сколоченных заборных досках или листах железа («Заводская труба», «Гаражи», «Дачи»). Там же выставлялись скульптурные рельефы из прорезанного листового железа, при помощи электрической подсветки превращавшиеся в изображения «Девятиэтажки» или «Ночной дороги». Этот материал, став одним из наиболее часто используемых в творчестве художника, зачастую примеряет на себя качества скорее не металла, а бумаги, как в серии объявлений «Зверушки» или череде измятых и надорванных «Листов».
Фото из архива художника
Найденные объекты являются основополагающим материалом для творческих экспериментов Владимира Марина, работающего как с реальными предметами, несущими на себе следы бытования («Телескоп»), так и «бросовыми» материалами, которые художник превращает в произведения искусства. Так, идее трансформации материала была посвящена серия «Просто дерево жалко», в которой произведения представляли собой объемные инсталляции, выполненные из остатков деревьев (веток и стволов), спиленных и брошенных на улицах муниципальными службами в родной художнику Калуге. Минималистичные скульптуры, в которых Марин сделал фактуру дерева буквально говорящей, раскрывающей тот или иной образ («Голуби», «Такса», «Старухи»), воссоздавали сцены из привычной городской среды. При этом художник не ставил перед собой задачу создать натуралистичные изображения, а лишь визуально акцентировал увиденные им в кусках дерева образы, сделав их более «читаемыми» для зрителя.
Реальные предметы Владимир Марин лишает привычной функциональности, наделяя их новым значением — к примеру, в проекте «Дворовый поп-арт» (2014) дверная обивка из дерматина становится «одеялом», а конструкция из подъездных почтовых ящиков превращается в игру пятнашки. В своих работах художник довольно активно использует цвет, взяв за колористическую основу строительную краску или эмаль стандартных оттенков: коричневый, синий, серый. В серии «Сугробы» (2018) преобладающим становится чистый белый цвет, погружающий зрителя в мир зимнего пейзажа. Формы, которые приобретают в этих образно емких композициях металл и дерево, становятся комментариями к тихим и незначительным повседневным событиям: «Голубь прошаркал», «С козырька капает», «Сползает с края».
Владимиру Марину свойственна удивительная способность подмечать интересные визуальные образы, видеть нестандартную красоту в самых простых вещах, мимо которых равнодушно проходят другие люди. Обыденные предметы приобретают в его работах собственную историю, получая новое эмоциональное звучание. Творчество Марина нередко сравнивают с направлением арте повера («бедное искусство» — произведения итальянских художников 1960–1970-х годов, использовавших в своем искусстве промышленные или нехудожественные материалы), однако многие его работы по настроению кажутся намного более лиричными, чем у этих зарубежных художников, и отсылают чаще всего к тем образам реальности, что близки именно русскому человеку. Несмотря на сравнение критиками творчества Марина с арте повера, оно самостоятельно и самобытно, и вдохновляют его в большей мере художники из отечественного искусства, такие как Владимир Татлин или Владимир Архипов.
О лоте
Написанное крупными буквами слово «Ленина» найдет отзвук в душе почти каждого жителя нашей страны, даже если он родился и вырос в те годы, когда Советский Союз уже прекратил свое существование. На российских широтах именем «Ленина» до сих пор может быть названо все что угодно: метрополитен, улица, площадь, музей или населенный пункт. Это слово продолжает присутствовать в среде нашего обитания, став неотъемлемой ее частью. Оно врезалось в нашу коллективную память, подобно тем буквам, что художник Владимир Марин тщательно вырезал на поверхности металлического листа. И несмотря на возможный иронический подтекст этой надписи, она не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Потенциальная опасность кроется в острых краях разрезанного металла, о которые, забывшись, можно пораниться.
Сумрачный, темный цвет, в который полностью окрашивает свое произведение автор, лишь усиливает общее гнетущее впечатление от этой композиции. По своему настроению она схожа с серией работ Марина «Неоспоримые свидетельства» (2016), в состав которой преимущественно входили обыденные бытовые предметы, сплошь покрытые однотонным слоем краски (двери, водосточная труба, ведра). О таких произведениях сам художник говорит так: «Это объекты-улики. Бракованные фрагменты действительности, объясняющие все возрастающее ощущение ирреальности происходящего вокруг. Свидетельствующие о том, что в нашем настоящем что-то испортилось, сломалось». Таким же «бракованным фрагментом действительности» видится сейчас и имя пролетарского вождя, казалось бы, давно оставшееся в прошлом, но все также повсеместно попадающееся нам на глаза. V
