Аркадий Петров заявил о себе в 1970-е годы, мастерски сочетая в своих работах традиции русского авангарда начала XX века, в частности неопримитивизм группы «Ослиный хвост» и идеи современного ему соц-арта. Выпускник МГАХИ им. В.И. Сурикова Петров в пику официальному претенциозному соцреализму воспевает чистый китч простодушия реальных советских граждан. «Как еще люди могли развлекаться? Они ходили покупали ковры, ходили в фотоателье, мечтали о Сочи…» — рассказывает Петров о жизни в бедном шахтерском поселке на Донбассе, где он вырос. В своем творчестве художник обращается к образам советской массовой культуры, используя или пародируя их: календари, открытки, плакаты, какая-нибудь оформиловка или самодеятельность — в этом было больше реалистичности, чем в изображении жизни граждан государственной пропагандой. Петров во многих своих проектах (а для него характерно именно проектное мышление) использовал художественный язык лубочного народного гротеска, избегая политизированных высказываний. Он лавировал между стилем и подтекстом таким образом, чтобы получить ностальгические, но в то же время ироничные произведения.

В живописной инсталляции «Радость моя» 1980-х годов Аркадий Петров обращается к эстетике снимков, сделанных на память в фотоателье. Инсталляция состоит из пятнадцати частей: два ряда романтических «ретрофотографий», а над ними в овальчиках те подписи, что могли быть на их обороте. Масштабное произведение названо в честь одноименного советского шлягера 1930–1940-х годов:

«Радость моя,
Это молодость песни поет,
Мы с тобой неразлучны вдвоем,
Мой цветок, мой друг!»

На представленной картине молодая пара из того же времени, что и песня, их вид вполне соответствует поэтическим строкам о любви. Монохромная живопись Петрова мастерски передает эпоху, сцена будто схвачена со страницы старого альбома или самодельной открытки: постановка фигур, выражение лиц, одежда и прически и, конечно, «украшение» в виде желтых роз. Где теперь эти люди? Возможно, их разлучила война или суровая жизнь, но для зрителя они навсегда остались счастливыми и влюбленными. «Радость моя» — это память о том, чего по-настоящему никогда не было, это то щемящее ощущение несбыточности «светлого будущего», «райской Аркадии» — счастливой, беззаботной жизни, которая была обещана советским гражданам, но которая на пороге крушения СССР в конце 1980-х уже ясно, что так никогда и не наступит.

Инсталляция «Радость моя» была полностью представлена на выставке «Барак (100 поросят)» в 1991 году и напечатана в каталоге. Выставка и вернисаж были эпатажными, придумавший все это художник Олег Кулик вспоминает: «Аркадий Петров пригласил меня делать его персоналку. Мне очень нравилась его живопись, странная смесь Магритта и деревенского примитива… Я сделал из его картин барак изображениями внутрь, в центре поставил длиннющий стол метров тридцать, а на него — водку и жареных поросят. Не было ни вилок, ни ложек. Публика на вернисаже вынуждена была разрывать поросят руками… Оркестр КГБ (я заплатил им дикие деньги) играл военные марши. Атмосфера потрясающая — вертеп!» V

---

Выставки
«Аркадий Петров. Барак (100 поросят)». Центральный дом кино. Москва, Россия, 1991

Публикации
Аркадий Петров. Каталог выставки «Барак (100 поросят)». М.: Московский рабочий, 1991. С. 57