Торги закончились
Классик соц-арта Леонид Соков больше всего известен своими деревянными скульптурами, которые играют со штампами советской пропаганды, фольклорными образами и символами популярной культуры. На работы Сокова, по его собственным воспоминаниям, повлияли Михаил Рогинский с его повышенным вниманием к предмету, характерным для поп-арта, Оскар Рабин с созданием собственной советской мифологии, а также народная деревянная игрушка, которая художнику казалась интереснее, чем традиционная европейская скульптура (кроме того, на дерево краска ложилась иначе, чем на холст).
Работам Сокова характерны типичные для постмодерна ирония и абсурд — с «попыткой глядеть на мир глазами среднего советского человека» и комическим эффектом переноса идеалов и идей 1920-х в застойные 1970-е. После переезда в США принципы творчества художника не изменились: он так же продолжает работать с наследием своей культуры (переключаясь, впрочем, с социальных и на другие темы), часто сталкивая ее с популярными образами уже Америки.
Представленная работа 2015 года построена согласно классическим принципам творчества Сокова: здесь есть и образ любви как секса, распространенный в массовой культуре, и характерный для художника прием «встречи» — диалог знаков, в поздних работах воплотившийся в «единство и борьбу противоположностей» советской и западной культуры. Если раньше у него встречались в едином произведении Мэрилин Монро со Сталиным, «Шагающий человек» Альберто Джакометти с памятником Ленина, то здесь работа «LOVE» американского поп-арт художника Роберта Индианы образует единое целое с самым известным русским матом. Словно разные стороны одной медали образы двух держав противопоставлены здесь «словами-логотипами», как лицемерная американская улыбка и ядреный русский мат. В своей манере Соков придает произведению антураж лубочной игрушки, помещая слова на стилизованный под бересту фон и делая их крутящимися. И то ли западная вежливость оборачивается кукишем, то ли русская грубая прямолинейность таит под собой чувствительную душу. Крути-верти, но вот пока что «хуй» не кроет всесильную «американскую любовь». V
