Торги закончились
Эрнст Неизвестный относится к малому числу тех российских скульпторов, которые удостоились всемирной славы. Его талант был высоко оценен знаменитейшим скульптором ХХ века Генри Муром, желавшим устроить с мастером совместную выставку, а его произведения находятся в многочисленных музейных и частных коллекциях, включая собрание Ватикана. «С покупкой Ватиканом “Креста” (еще он называется “Сердце Христа”) произошла следующая история. Когда в 1972 году я завершал работу над памятником Хрущеву, польские католики попросили меня сделать распятие для кардинала Войтылы. Я сделал довольно реалистическую скульптуру, одной из составляющих которой было символическое изображение сердца. Но тогда мне не дали закончить и передать эту работу. В итоге проект отложился до той поры, когда кардинал стал Папой Иоанном Павлом II. После жуткого покушения на него Иоанн Павел II вспомнил об этом заказе и хотел выкупить скульптуру. Но я сам ему подарил, за что получил от Папы благословение, был принят и обласкан в Ватикане», — вспоминал Неизвестный.
Стоит отметить, что образ креста и Распятия являлся одним из важнейших как в скульптурном, так и в графическом творчестве мастера. «Я всюду вижу крест, — говорил он, — Это та форма, которая меня заворожила. Когда я на человека смотрю: нос, брови для меня — крест. Птица летящая — крест. Это моя любимая форма». В целом же образ креста для Неизвестного — это не столько распятый Христос, сколько распятое человечество.
В подобном ключе можно трактовать представленную работу. Одним из ключевых ее элементов является изображение искаженного мужского лица, трижды возникающего в данной скульптуре. Первое лицо — в профиль, становится основанием креста, второе — составляет его верхнюю часть, третье, венчающее крест, кажется, обращено к самому Богу. Все они являют собой воплощение страдания и боли, и из их разверзнутых ртов словно вырывается безмолвный крик. Для Неизвестного, в юном возрасте прошедшего войну и всю жизнь ощущавшего последствия тяжелого ранения, как и для многих его современников, эти образы были неотъемлемой частью прожитой жизни. Однако жизнь, с точки зрения автора, многогранна (как многогранна и сама композиция), и в ней есть место не только физическим и духовным мукам, но и радостям любви и отцовства, которые в скульптуре символизируют спокойные и умиротворенные лица женщины и ребенка, раскрывающие иные стороны бытия. Так перед нами предстает многозначительная пластическая формула, отразившая философское мироощущение художника (в свое время Неизвестный учился на философском факультете МГУ).
Стилистически эта работа представляет собой характернейший образец творческой манеры Эрнста Неизвестного, сформировавшейся уже в 1950-е годы. Ее отличительные черты – энергия и первобытная мощь, проявляющиеся даже в небольших по формату произведениях скульптора, более известного своими монументальными творениями.
Представленная скульптура экспонировалась в 2016 году в рамках знаковой выставки «Эрнст Неизвестный. Возвращение в Манеж». Именно в Манеже в 1962 году на выставке, приуроченной к 30-летию МОСХа, состоялся эпохальный разговор Неизвестного с генеральным секретарем КПСС Никитой Хрущевым, назвавшим его искусство «дегенеративным». Резко обозначившийся тогда конфликт с властью в итоге привел к эмиграции скульптора, поэтому триумфальное возвращение его работ в Манеж стало и важным личным событием для Неизвестного.
«Термин “великий” для тебя точен, как размер ботинок, — писал скульптору его друг, поэт Андрей Вознесенский. — Классик чудовищного русского ренессанса, ты олицетворяешь время — убитый фашистской пулей, пропавший без вести, выживший после стычки с Хрущевым, — ты стал классиком не только нового искусства, но и нового мышления». V
