Торги закончились
![](https://api.vladey.net/storage/artwork/9422/cover_preview_image-fe9517a311796d4f38436c1862b89142.jpg)
![](https://api.vladey.net/storage/artwork/9422/cover_preview_image-fe9517a311796d4f38436c1862b89142.jpg)
![](https://api.vladey.net/storage/artwork_image/12288/regular_image-c1dec471ff9eab58b0ad22b03da2334d.jpg)
![](https://api.vladey.net/storage/artwork_image/12289/regular_image-79938faacedfa152da015684c5a17246.jpg)
![](https://api.vladey.net/storage/artwork/9422/cover_preview_image-fe9517a311796d4f38436c1862b89142.jpg)
![](https://api.vladey.net/storage/artwork_image/12288/regular_image-c1dec471ff9eab58b0ad22b03da2334d.jpg)
![](https://api.vladey.net/storage/artwork_image/12289/regular_image-79938faacedfa152da015684c5a17246.jpg)
В 1970-х годах Илья Кабаков начинает создавать первые альбомы, в каждом из которых представляет историю советского героя-чудака, зачастую живущего в коммунальной квартире: такими были, например, альбомы «Вшкафусидящий Примаков», «Полетевший Комаров» и «Украшатель Малыгин». Однако в представленной работе 1978 года персонаж словно растворился в пустоте. Пустота — важное понятие для московского романтического концептуализма — у Ильи Кабакова превращается в «пустую картину». Как писал Михаил Эпштейн, «Можно сказать, что пустота — едва ли не главный конструктивный элемент кабаковских работ. Даже вещественно плотные, живописно заполненные образцы его творчества — альбомы, образующие серию “10 персонажей”, всякий раз заканчиваются чистыми листами бумаги. Жизнь разными путями приводит всех персонажей к последней пустоте, или, как говорит сам Кабаков, “в конце всего путешествия личность напоследок встречает белую пустоту, ничто”».
Из этого белого «ничто» словно в любой момент могут возникнуть образы, персонажи, и в любой момент они также могут исчезнуть. Благодаря этому возникает ощущение некоторой нестабильности, зыбкости изображенного, которое, кажется, вот-вот уйдет туда же, в пустоту. В то же время пустое пространство всегда может быть достроено в воображении самого зрителя. В представленной работе 1978 года Кабаков не заполняет рамку, внутри которой обычно размещается повествование. Оставшееся пустым место для текста словно парит над землей, намекая на открытый финал истории кабаковских героев.
В мастерской Ильи Кабакова на Сретенском бульваре чтение альбомов гостями превращалось в своеобразный ритуал с рассматриванием рисунков и декламированием вслух текстов. Листы альбомов Кабакова содержат в себе истоки важных художественных стратегий, которые позднее приведут к изобретению художника — тотальным инсталляциям, где все истории автора развернутся в реальном пространстве. Представленный рисунок подписан и датирован Кабаковым. V
![](https://api.vladey.net/storage/content/pictures/3002/%D0%98%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%BB%D1%8F%D1%86%D0%B8%D1%8F_%D1%81_%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BC%D0%B8_%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%B1%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D0%B2_%D0%B2_%D0%BC%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B8%CC%86_%D0%98%D0%BB%D1%8C%D0%B8_%D0%9A%D0%B0%D0%B1%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0._%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0__1981._%D0%A4%D0%BE%D1%82%D0%BE__Amei_Wallach_.png)
в мастерской Ильи Кабакова.
Москва, 1981. Фото: Amei Wallach
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.