Торги закончились
И люди некрасивые, но забавные и уютные,
И занятия хлопотные и тяжелые,
Бесполезные и Эфемерные.
Мир — Богооставленный.
Константин Звездочётов, 2004
Константин Звездочётов появился в истории российского искусства в качестве «новой волны» (New Wave), пришедшей в конце 1970-х на смену концептуалистской серьезности московского андерграунда. Звездочётов с друзьями создали группу «Мухомор», имея два полюса, от которых отталкивались: справа — академическую выучку художественных институтов, слева — уже обозначенных «отцов»-концептуалистов, прежде всего Илью Кабакова и Андрея Монастырского. Сильнее, конечно, был антиакадемизм — Звездочётов до сих пор именует художников, окончивших высшие художественные заведения, «людьми, отравленными пиненом». Соответственно, искусство художника базировалось на берегах, самых дальних от профессионально «художественных», — то были комиксы, китч, дилетантизм и народное творчество. Все это придавало особую экзотику его «новой волне», которая подпитывалась колоссальной энергией сопротивления официозу. Возвращаясь к тем перестроечным временам, художник утверждает, что главным импульсом, который двигал им и его сподвижниками, было желание «чтоб искусство победило. Вот оно и победило!».
Надо сказать, что на протяжении звездной карьеры Константин Звездочётов при необычайной широте и разнообразии творческих приемов всегда сохранял приверженность первоначальным творческим принципам. Когда рухнул СССР и вместе с ним госзаказы для художников, антиакадемизм (антисоцреализм) потерял актуальность и сменился у него антиэлитарностью, неприятием модной и клубной жизни. Вместе с тем, от комикса, уже не редкого и не запрещенного, Звездочётов поворачивается к архивному монстру — советской карикатуре из журнала «Крокодил» — и умудряется сделать ее живой и актуальной.
Искусство Звездочётова, как и в ранние годы, продолжает присягать на верность тяжкому и непросвещенному миру, колышущемуся за бортом корабля российской интеллектуальной жизни. Жалость ли это к обывателю, так называемому простому человеку? Уловить отношение автора к вихляющим, юлящим, выпивающим и жрущим — словом, идиотствующим персонажам — не так-то просто. Звездочётов никогда не сопровождает изображения цельным повествованием-объяснением, это всегда какие-то обрывки и отдельные сценки, узнаваемые за счет своей типичности. Но по закону юмористического жанра некоторые типажи у него ведут себя совсем не типично. Вот и в этой картине нет никакого одиночества «белой вороны», как и зловещей роли «черного кота», заявленных в названии работы. А есть сцена продолжительной попойки на последней стадии. Мужчины-то приличные, в костюмах, но, видимо, прошли через приключения и потери разудалого пьянства. Их бурная фаза закончилась, сменившись тихим допиванием и раскаянием в совершенных выходках. Они уже не в ресторане, а на его задворках, у мусорных баков, куда кухарка с поваром несут помои. Это тоже ресторан, но уже для животных, и здесь также своим чередом идет бурная жизнь.
Действие и персонажи на картинах Звездочётова — это море дураков, энтропия мира, с которой художник вступает в противоборство с помощью вечного и великого оружия — смеха и благожелательности. Кривое зеркало карикатуры спасает, как щит Персея, от злободневности людских слабостей. V
