VLADEY ПИТЕР: Летопись андеграунда

Лот 19. Георгий Гурьянов. Малая Нева. Тучков мост, 1998

Во второй половине XX века в Ленинграде зарождается уникальная культура, противопоставляющая себя официальной. Пройдет немного времени, и критики оценят это явление как то, что оказало влияние на весь мировой художественный процесс, а вместе с тем и дадут ему монументальное название — «ленинградский андеграунд».  

19 февраля в 15:00 состоится аукцион VLADEY ПИТЕР, на котором искусство художников Санкт-Петербурга второй половины ХХ века будет представлено во всем своем многообразии: от нонконформизма до «Новых художников», «Митьков» и неоакадемистов. В новом материале VLADEY рассказывает о героях андеграунда через искусствоведческий обзор лотов предстоящих торгов, а также дает полезные советы, на что точно стоит обратить внимание.

ГЕРОИ ОТТЕПЕЛИ. С ЧЕГО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

Произведения, подобранные для нынешнего «петербургского» аукциона, раскладываются друг относительно друга в связанную и символически очень нагруженную цепь эстетических и формальных зависимостей и взаимоотношений их авторов. Лирика петербургской школы обычно выводится из базовых данных: роскошного классического наследия города и сильной академии художеств. Однако вернее было бы связать ее с оставшимся живым модернизмом в его мягком европейским послевоенном варианте, без сильного влияния перформативных практик. Европейское послевоенное искусство, в отличие от северо- и южноамериканского опиралось на художественное наследие довоенной эпохи, и в Петербурге также всегда были сильны традиции исторического авангарда: Ленинградская пейзажная школа 1930-х, группа КОРН (Матюшин с учениками), Арефьевская группа (прим. неформальное объединение независимых ленинградских художников конца 1940-х годов), круг Павла Кондратьева (прим. советский живописец, книжный график), школы Владимира Стерлигова (прим. ученик К. С. Малевича, живописец и книжный график) и Осипа Сидлина (прим. ученик К. С. Малевича, живописец), наконец, «Летопись» Боба Кошелохова, вырастившая Тимура Новикова.

Арт-группа «Летопись», конец 1970-х – начало 1980-х. Источник: boriskoshelokhov.com

В частности, Евгений Михнов-Войтенко получил эстафету авангардного творчества из двух источников — от Николая Акимова, преподавателя художественно-постановочного отделения театрального института, бывшего студента ВХУТЕМАСа, и от супруги Софьи Филькенштейн, показавшей ему в 1959 репродукции работ Джексона Поллока. Абстрактное искусство и фигуративные работы чередовались в раннем творчестве Михнова без той жесткой борьбы, которая была свойственна московским абстракционистам, особенно после разгрома Хрущевым юбилейной выставки МОСХ.

Евгений Михнов-Войтенко, 1950-е. Источник: mikhnov-voitenko.ru

В начале 1950-х Михнов создал целый ряд портретов и серию «дневников незадуманных образов», к которым относится и представленный портрет. В нем цветовым динамическим порывом создает эффект непосредственного присутствия и сильной эмоции. Некоторое время спустя серия продолжится в работах конца 1960-х «Рожицы».

Лот 10. Евгений Михнов-Войтенко. Из cерии «Дневник незадуманных образов», 1960–1962

Если приятель и соученик Михнова по театральному институту Олег Целков превратит лица-рожи в основной мотив своего творчества, то Михнов остается более разнообразным в стратегиях, и следующие по времени работы нашего аукциона демонстрируют иные грани его таланта. Так, работа 1968 года по легкости и эскизности  изображения сопоставима с листами Анатолия Зверева — чудесным образом из штрихов складываются две фигуры в каком-то то ли танце, то ли споре.  

Лот 12. Евгений Михнов-Войтенко. Из серии «Каллиграфия», 1968

А более поздняя композиция 1973 года — уже полноценно абстрактная, где внимание художника всецело отдано причудливым потекам туши на бумаге. Сам Михнов считал, что тот, кто не в состоянии отвлечься от конкретного бытового сюжета и работать пластически без отсылки к некой реальной форме – не художник:  «Почему нужно изображать лошадь? ...Потому что она красива? Зачем же ее изображать?... Я имею белый лист. Лист не пахнет, ничего не имеет. Абстракция? Нет, это настоящий реализм - бумага, краска...» (Дневниковые записи Е. Сорокиной, 1973). 

Лот 11. Евгений Михнов-Войтенко. Абстрактная композиция, 1973

Рихард Васми тоже относится к оттепельным героям. Талантливый самоучка, он входил в «Орден нищенствующих художников», как называли себя художники круга Арефьева, объединенные страстной любовью к французскому культурному наследию рубежа веков: в их работах проглядывались черты живописи Ренуара, Марке, Пикассо и Руо. Творчество Васми сосредоточено практически на одной теме — это ленинградский городской пейзаж, создаваемый им всегда в маленьких форматах, соразмерной его творческой философии. Ясная, предельно простая форма и цвет, положенный без особых изысков, кисть, слишком широкая для камерных форматов, оставляющая бороздки наподобие малярного подмалевка. Здесь нет световоздушной среды импрессионизма, напротив, доминирует материальная осязательность формы — так, как это сделали бы кубисты. Некоторая инфантильность, присущая его манере как антипод манерности будет усвоена огромным количеством художников более молодого поколения, которым он по праву может считаться творческим «отцом»: А. Флоренским, В. Шинкарёвым, Д. Шагиным и А. Митиным (прим. будущие участники группы «Митьки»).

Лот 47. Рихард Васми. Университетская линия (Стрелка Васильевского острова), 1970-е

ПРИМИТИВИЗМ И НАИВ 80-Х

Однако «Митьки» застают уже совсем иную культурно-политическую атмосферу и реалии жизни, нежели дети войны. Их сопротивление уходит в область игры, в которой немалую роль играют костюмированность и создание собственной мифологии. Нарочитая простота, инфантильность остаются, но без намеренного аскетизма: если Рихарду Васми светили звезды Марке (прим. Альбер Марке — французский художник, фовист) и Утрилло (прим. Морис Утрилло — французский художник-пейзажист), то «Митькам» указывала путь комета Пиросмани (прим. Нико Пиросмани — грузинский художник, представитель примитивизма и мастер наивного искусства). 

Арт-группа «Митьки», 1980-е года. Источник: seance.ru

Александр и Ольга Флоренские, наряду с Дмитрием Шагиным, — самые известные представители «Митьков» — показаны на аукционе работой из серии «Передвижной бестиарий в Летнем саду». Относительно этого проекта критик Михаил Трофименком заметил, что «именно добродушный позитивизм Флоренских, их дружелюбно-этнографическое отношение к собственному детству удерживают от соблазна обозвать “Бестиарий” очередными “старыми песнями о главном”. Поскольку ясно, что вдохновлялись художники не модной ностальгией, фальшивой и немощной, а здоровым желанием толково, по-хозяйски распорядиться доставшимся культурным наследием. Которое, как родителей, не выбирают». 

Лот 53. Ольга Флоренская, Александр Флоренский. Из серии «Передвижной бестиарий в Летнем саду», 1998

В традициях неопримитивизма выполнена и работа Кирилла Миллера «Танец». Миллер, участник выставок в составе художественных объединений «Митьки» и «Колдовские художники» (прим. группа художников, работающих в собственном направлении мультипликационного реализма), окончивший ленинградское ПТУ № 61 по специальности «маляр альфрейно-живописных работ», самообразовывался в мастерских друзей. Сегодня он известный художник, сценограф, модельер, музыкант, а также организатор и куратор в петербургском культурном центре «Пушкинская-10». Представленный в аукционном ряду «Танец» — загадочная композиция из четырех профилей, которую можно трактовать и как воскрешение. Условность, обобщенный контур, приглушенная охристая колористика вызывает в памяти, конечно, Арефьевскую школу.

Лот 8. Кирилл Миллер. Танец, 1970-е

Еще один талантливый автодидакт — моряк по профессии Владлен Гаврильчик. Мечтавший об изобразительном искусстве с детских лет, он изучает его по книге Молевой и Белютина «Учебное пособие по рисованию и живописи для самодеятельных художников», изданной в 1952 году. В 1970 году Владлен Гаврильчик поступил работать в Северо-западное речное пароходство. Именно здесь в Финском заливе и на Неве Владлен нашел свои сюжеты как рисовальщик: портовые сооружения, баржи, корабли и кронштадтские форты. «Здесь я впервые почувствовал себя самостоятельным художником». Однако в масле эти сюжеты начали воплощаться только с середины 70-х.

Владлен Гаврильчик в мастерской, 1979. Фото: Геннадий Приходько

В 1973 ушел из шкиперов и стал работать проводником почтового вагона. Отчасти переход на железную дорогу объяснялся желанием больше и чаще общаться с московскими авангардистами в мастерской Ильи Кабакова, которые гораздо выше ценили творчество Гаврильчика, чем питерские коллеги. В начале 1990-х годов им создаются «Шип-объекты» — объемные композиции, преимущественно из металлических деталей, на тему кораблей, выполненные в технике бриколлажа. Работа Гаврильчика, выставленная на аукцион, тоже несет в себе след подобной техногенности.

Лот 32. Владлен Гаврильчик. Баллада о шарике, 2003

С другим гениальным ленинградским самоучкой, Бобом Кошелоховым, связано возникновение пронзительной и неожиданной параллели ленинградского художественного подполья с мировым художественным процессом в лице трансавангарда (прим. течение в европейской живописи, характеризующееся экспрессивностью, фигуративностью и ярко выраженным личностным началом). Сирота из детдома, сменивший несколько вузов, он так и ни один не окончил. Зато обладал разносторонними взглядами и умениями — а, главное, бешеной энергией, позволившей ему не только самому стать художником, но и создать вокруг себя необходимую для творчества среду — группу «Летопись». Творчество Кошелохова разделяется на ранний период, до отъезда в Италию, и поздний, когда он по возвращении оказывается в знаменитом сквоте на Пушкинской, 10 (точнее, это его присутствие делает место знаменитым). К этому периоду ранние коллажи сменяются огромного размера «лихой, развязной, грязной и одновременно благородно-витражной» живописью, как пишет о нем Анна Толстова, одновременно отмечая очень современную неоэкспрессионистическую стилистику, которую Кошелохов словно бы «подхватил из воздуха». В портрете, представленном на аукционе VLADEY, тоже можно видеть элементы витражной стилистики или перегородчатой эмали, когда изображение человека и городского пейзажа за ним собирается из локально окрашенных поверхностей. Поражает интенсивность оттенков и изысканность их сочетаний.

Лот 30. Боб Кошелохов. Портрет, 1995

Но, как уже говорилось, значение Кошелохова для ленинградской художественной сцены еще и в том, что он создает новое пространство обитания для художников более молодой формации, к которым принадлежал Тимур Новиков. То личностное начало в «Летописи», тот ритм и стиль жизни, который он увидел у гениального самоучки Кошелохова, та открытость миру и полное отсутствие снобизма определили некую платформу, в которой строил свое творчество и свои круги Новиков. 

«Съезд» экспрессионистов, 1983/1984. Н. Батищева, А. Тагер, С. Россин, Т. Новиков, Б. Кошелохов, И. Сотников, В. Овчинников, О. Котельников. Фото: (Е-Е) Евгений Козлов

НОВЫЕ ХУДОЖНИКИ

Тимур Новиков пишет обаятельный портрет приятеля по «Летописи», художника и будущего галериста Константина Троицкого — в те годы, когда тот был студентом училища им. В. А. Серова (ныне Н. К. Рериха). Красное кресло, атлетическая рука Троицкого и рассеянная улыбка создают очень лирический и светлый образ молодого художника. Вообще, можно сказать, что Новиков-портретист несколько недооценен: портреты Константина Троицкого, Африки с плеером, Виктора Цоя, Вальрана или красавца Крисанова — по этим образам можно воссоздать атмосферу художественной тусовки Питера едва ли не полнее, чем по архивным видео и фото.

Лот 16. Тимур Новиков. Портрет Константина Троицкого, начало 1980-х

Другая работа Новикова — «Набережная» 1980 года — произведение переходного этапа, еще достаточно традиционное, но уже минималистическое по композиции. Пейзаж, который в образном строе Новикова всегда играл самую значительную роль, предстает рядом деревьев, удивительных в своем разнообразном однообразии. Туманность, стертые контуры, сжатая цветовая гамма. Кажется, от этих деревьев до знаменитых пингвинов на льдине — один шаг.

Лот 17. Тимур Новиков. Набережная, 1980

Одноклассник и друг детства Новикова Олег Котельников тоже в начале творчества ощущал удушливость андеграундных миров и старался, по его словам, «пробивать толщу хреновни и выходить в пространство, свободное от маразма». Произведения Котельникова полны абсурдистского юмора и артистизма, сходного по мощи с панковской энергией. Экспрессивность художественного языка Котельникова можно сравнить в нью-вейверскими практиками — такими, как европейское движение «Новой фигурации» (прим. движение в бельгийском и нидерландском изобразительном искусстве, для которого характерен отказ от традиционной перспективы) или граффитизм Жана-Мишеля Баския. Портрет художника Марата Муракаева сделан Котельниковым на фоне огромного газпромовского баннера с изображением Петербурга. Автор таким образом имитирует канон парадного видового портрета.

Лот 22. Олег Котельников. Марат, 2014

Любопытно сравнить две зеленые головы в работах петербургских художников: Васми и Котельникова, включенные в аукцион. У Васми это анонимный персонаж, эмоционально неустойчивый, основное свойство которого может быть описано как «растерянность», и его зеленый цвет — знак инаковости, отстраненности, погруженности в себя — имеет в своем дальнем прототипе шагаловского скрипача.

Лот 9. Рихард Васми. Мужской портрет с черным носом

В то же время «Фантомас» Котельникова — персонаж медийный, четко очерченный, его зеленая окраска имеет совершенно определенную отсылку. «Для советской молодежи Фантомас был культовым образом — не хуже, чем Чапаев […]. При этом фильм интересен и для человека, занимающегося историей искусства, — в нем можно было увидеть кучу отсылок. Так что “Фантомас” — это своего рода фильм-дизайна. Он отсылает к разным ребятам, например, к Миро» — говорит художник.

Лот 21. Олег Котельников. Фантомас, 2014

Массовая культура — важный корреспондент творчества «Новых художников», группы, которую создает и курирует Новиков, опираясь на опыт существования в группе Кошелохова. У «НХ» тоже ценится в первую очередь спонтанность, внутренняя свобода и раскованность, открытость экспериментам. И в этом отношении Новиков очень выделял творчество Инала Савченкова, поддерживал его и собирал ранние работы, чтобы потом передать их в коллекцию Русского музея. Сам достаточно далекий от экспрессионизма, он отмечает его в других, — и творчество Савченкова можно считать, пожалуй, наиболее показательным в эстетике «Новых художников». На аукционе VLADEY показана работа Савченкова «Небесная механика» (2001), в который рабочий неба (метафора художника, конечно) прибивает к небесной тверди месяц, стабилизируя его положение — чем месяц, как видно, не слишком доволен. Полотно отличает яркость словно светящихся цветов, пластичность и замысловатая композиция, в которой зашифрованы задачи художника, связанные с проблемой времени и движения.

Лот 6. Инал Савченков. Небесная механика, 2001

Приехавшие из Новороссийска в Ленинград будущие «Новые художники» Инал Савченков, Андрей Крисанов и Сергей Бугаев дружили с детства. Однако роли в ленинградском авангарде выбрали разные. И если Савченков стойко держится заветам «Новых» до сегодняшнего дня, то Крисанов пробовал себя и в рок-музыке, и в дизайне. А Бугаев стал совмещать профессию художника с менеджером, коллекционером и культуртрегером. 

Олег Котельников, Инал Савченков, Георгий Гурьянов, Тимур Новиков, Сергей Бугаев, Игорь Веричев, Валерий Алахов на фоне работы Олега Котельникова «Это здорово!», 1985. Фото Евгения Козлова. Фотография раскрашена Георгием Гурьяновым. Источник: wikipedia.org

Работа Бугаева здесь — с самым большим литературным подтекстом. Это вольное цитирование знаменитого плаката Лисицкого «Клином красным бей белых» (1919–1920). Произведение является частью серии «Анти-Лисицкий» 1989–1991 годов, в которую вошел целый ряд различных вариаций знаменитого плаката для Красной армии в духе тиражных вариаций в поп-арте.

Лот 14. Сергей Бугаев (Африка). Клином белым бей белых из серии «Анти-Лисицкий», 1993-1994

Крисанов же в своей работе «Camel (На запад)» интерпретирует попартистское наследие в более формальном ключе, используя фигурки, вырезанные из сигаретных пачек культовой для того времени марки.

Лот 13. Андрей Крисанов. Camel (На запад), 1990

Одной из важных составляющих стилистики «Новых художников» продолжало быть наивное творчество, язык неопримитивизма. И здесь важным ориентиром для всего сообщества был Иван Сотников, чей путь удивителен тем, что начался он не в сиротском доме, как у многих в послевоенном поколении, а в семье сотрудника Эрмитажа и в знаменитой художественной школе на Фонтанке, где он учился вместе с Виктором Цоем, Кириллом Миллером и Андреем Медведевым.

Иван Сотников на Первой Биеннале современного искусства «Ариадна», 1990. Архив Музея современного искусства «Гараж»

Александр Флоренский вспоминает, что при встрече, «первых пятнадцати минут мне хватило для того, чтобы понять, что передо мной один из лучших художников своего поколения. И эволюционировал он довольно мало, потому что все уже было придумано, создано, и дальше просто развивалось количественно, качественно». 

Лот 28. Иван Сотников. Персонаж компьютерных игр, 1990

Тем не менее, работы на аукционе, охватывающие более чем двадцатилетний период творчества Сотникова, очень разнообразны и выразительны — это и ночной пейзаж, такой иронический пересказ Куинджи в кукольном театре, и всадник на зебре, причем полосатый тоже всадник напоминает воскресшего Лазаря в бинтах, размахивающего ножом. Более условно, оскаленной корягой, предстает персонаж из первых компьютерных игр (того же 1990 года) и затем — умиротворенный «Снежок» 2008 года, где зимний сюжет пересказывается с помощью «вырезалок», бумажных снежинок, которые у нас лепят, по традиции, на окна зимой.

Лот 27. Иван Сотников. Снежок, 2008

НОВАЯ АКАДЕМИЯ

Как видно, о влиянии Арефьевского круга в нынешнем Петербурге нельзя говорить в прошедшем времени, традиции сильны и сегодня, хотя в истории ленинградского искусства после перестройки происходят сильные и радикальные изменения. Неоакадемизм — одно из самых ярких и значительных, с налетом скандальности, движений — инициирован Тимуром Новиковым в 1990-е как демонстративный консерватизм в ответ на зарождающийся российский акционизм. «Новая академия» представлена на аукционе работами Георгия Гурьянова, Ольги Тобрелутс и Беллы Матвеевой. 

«Торжество неоакадемизма» в Михайловском замке. О. Маслов, О. Тобрелутс, Т. Новиков, Б. Матвеева, В. Кузнецов и А. Хлобыстин, 2000 год. Фото: А. Муштавинский

Гурьянов показан двумя фотографиями — панорамой 1998 года и более поздней «Флоренцией» (2000). Эта художественная ипостась Гурьянова как фотографа известна меньше, чем Гурьянова-живописца, хотя первая выставка фотографий художника состоялась в Музее Новой академии изящных искусств на Пушкинской, 10 в 2004 году. Выставка «Панорамы» представляла собой фотографии, где главный герой — Санкт-Петербург, который художник очень любил и предпочитал всем столицам мира. Фото были сняты с крыши в доме на набережной Макарова, где находилась квартира-сквот Гурьянова. 

Слева: Лот 19. Георгий Гурьянов. Малая Нева. Тучков мост, 1998
Справа: Андрей Хлобыстин, Георгий Гурьянов и Юлия Страусова. Фотография сделана в мастерской Георгия Гурьянова на Васильевском острове в Санкт-Петербурге, 1997. Архив Музея современного искусства «Гараж»

На более позднем снимке запечатлена фигура «Утро» с гробницы Лоренцо Медичи Микеланджело: печальный маскулинно-женский образ, по замыслу скульптора, словно от тяжести соскальзывающий вниз. Однако Гурьянов решительным жестом «завала горизонта» исправляет трагическую гравитацию Микеланджело, и фигура получает возможность свободного парения.

Лот 18. Георгий Гурьянов. №2 из серии «Флоренция», 2000

В работах Матвеевой и Тобрелутс нельзя не видеть элементы постмодернистской игры, иронической трансвестии и эстетики кэмпа, гремучая смесь которых и в самом деле могла дать достойный ответ запросу эпохи на перформативность искусства. 

Лот 41. Белла Матвеева. Авиатор. Портрет Георгия Гурьянова из серии «Вечно живые», 2021

Забавно только, что родившийся в этом могучем плавильном котле «Новой Академии» гений Мамышева-Монро нашел свое пространство все же не в родных пенатах, а в Москве, медленно дрейфуя с образа американской кинематографической богини к богине советской. Любовь Орлова предстает на фотографиях Монро в классицистических мизансценах, в пейзажном парке, словно Екатерина Вторая. 

Слева: Лот 23. Владислав Мамышев-Монро. Орлова в Пицунде из серии «Любовь Орлова», 2001
Справа: Любовь Орлова и Василий Качалов, 1944. Коллекция Звенигородского историко-архитектурного и художественного музея

Одной из важных ступеней на пути Мамышева-Монро к образу Орловой стал проект «Русские вопросы», впервые показанный в 1997 году. Эту серию художник повторял несколько раз, каждый раз выбирая разное оформление и обработку фотографий. Изощренный стеб над вопросами тогда, в 1990-х, казавшихся самыми важными — споры о национальной идее и идентичности, проблема особого русского пути — сегодня выглядит пророчеством. VLADEY показывает работу на тему революции: буржуи мучают Мальчиша-Кибальчиша, сами не менее страдая от нехороших исторических предчувствий.

Лот 15. Владислав Мамышев-Монро. Из серии «Русские вопросы», 1997

СОВРЕМЕННЫЙ ПЕТЕРБУРГ

В первое десятилетие нового века уже петербургская художественная сцена отзывается на новые тенденции к поискам в сфере формального языка искусства. Нарративность и перформанс уступают место кропотливой работе с материалом, внутри которого теперь изыскиваются способы выражения «меланхолии урбанизма и поэтики окраин», как пресса характеризует первые инсталляции Петра Белого. Не вполне разделяя подобные формулировки и блюдя принципиальную дистанцию от нарративности и театральности, художник на протяжении вот уже двух десятков лет ведет культуртрегерскую работу по обустройству в пространстве отечественной культуры профессионального формалистического дискурса, во главе которого ставится художественный язык и прием. Примером виртуозного владения самым прозаическим материалом — железобетоном — могут быть объекты из серии «Возвращение к живописи», арматура которых напоминает барочный ассист — золотые лучи, обозначающие присутствие Высшего начала в религиозных композициях.

Лот 1. Пётр Белый. Из серии «Возвращение к живописи», 2022

Знание изобразительных кодов и внимание к деталям отличает работу Петербургской Печатной Студии, которую Пётр Белый создал вместе с Юрием Штапаковым. Коллажи из кровельного железа Штапакова на аукционе VLADEY — это изящный перевод печатных технологий в область металлической пластики.

Лот 51. Юрий Штапаков. Виктор Цой из серии «Герои», 2021

Произведения художников последнего десятилетия являются достойным завершением получившейся антологии — мозаичное богатство и разнообразие творческих стратегий и приемов, думается, удивит и порадует самого искушенного знатока современного искусства. Сторонники визуальной определенности и традиционных школ найдут для себя полотна Олега Хвостова и группы «Doping-Pong», приверженцы экспрессионизма — живопись Николая Копейкина и Виктора Забуги, поклонников ленинградской пейзажной школы, несомненно, тронет творчество Ильи Овсянникова и Андрея Помулева. Любопытные новации в области современного поп-арта и масс-медийного искусства встретят своего зрителя в работах Александра Дашевского и Кирилла Котешова, а бесстрашные эксперименты с формой и расширение оптических возможностей живописного языка откроют произведения Нестора Энгельке, Анны Андржиевской и Леонида Цхэ.

---

 

VLADEY ПИТЕР

19 февраля в 15:00

Смотреть каталог торгов