Торги закончились
Он все возможное время (избегая гостей, «светской жизни», пустого общения и досужих прогулок) работал. Один за другим делал рисунки (вначале, в 1960-е, он очень увлекался карандашным рисунком, но работал и тушью, пером, кистью). Один рисунок отбрасывался, он начинал другой, почти такой же, но в чем-то неуловимо иной, новый. Он трудился уже тогда как вдумчивый мастер, не ища разнообразия сюжетов. Упрямо повторял схожие мотивы, добиваясь того, что Сезанн называл «реализацией своих ощущений», а Хемингуэй умением «выразить себя». Ни в молодости, ни в зрелые годы он не искал разнообразия мотивов, но, кажется, не было приемов, которые его не занимали. Еще в 1960-е он занялся рельефом на холсте, добиваясь порой мощного драматического скульптурного эффекта, сочетая живопись с пластикой, что так модно сейчас, но тогда и на Западе было диковинкой.
Из работ 1960-х нельзя не упомянуть графическую серию — «Дневник незадуманных образов». Бог весть, как создавались эти рисунки — живые впечатления сплавлялись с придуманными, где-то устоявшимися архетипами времени, мрачными и пронзительными, с сознательно стертой индивидуальностью, но заостренной экспрессией. Страшная череда, но в ней столько боли и артистизма, что чудится: художник берет на себя наши боль и страх.
Сколько было этих рисунков и потом, их было слишком много, чтобы придумывать им названия. Порой они чудятся своего рода «стоп-кадрами сознания» (или подсознания), в них с ошеломляющей отчетливостью зафиксированы даже не движения, но словно бы микрочастицы жестов и поз. Безжалостный аскетизм то рваных, то нежно льющихся линий, жесткость в изображении фигур и тонкий артистизм штрихов — все это создает своего рода «восторженную брутальность» графического мира Михнова.
Михаил Герман, главный научный сотрудник Русского музея
Опубликовано в каталоге «Евгений Михнов-Войтенко». СПб: «П.Р.П.», 2002. Публикуется с сокращениями
Публикации
Евгений Михнов-Войтенко. СПб: «П.Р.П.», 2002. С. 105
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
