На иконе представлен лик Спаса Нерукотворного — согласно церковному преданию это первое изображения Иисуса Христа, чудесно созданное им самим. Сирийская «Легенда об Авгаре» рассказывает о том, что царь города Эдессы был болен проказой и в надежде на исцеление отправил своего художника Ананию в Палестину, где в это время проповедовал Христос. Ананию было поручено нарисовать изображение Христа, однако он не смог этого сделать, так как выражение лица Спасителя все время менялось. Тогда художник обратился за помощью к самому Христу, который умывшись, вытер лицо полотенцем, на котором остался отпечаток его лика. Нерукотворный образ (по гречески — Мандилион) на века стал святыней Эдессы, но в 944 году был выкуплен византийскими императорами и торжественно перенесен в Константинополь. Церковное празднование в честь этого события было установлено 29 августа. Святыня находилась в сокровищнице византийских императоров до 1204 года, когда город был разорен крестоносцами. С тех пор следы реликвии теряются.
В христианском искусстве изображения Нерукотворного образа становятся достаточно распространенными с X–XI веков, на Русь они попадают не позднее XII века. Широкое почитание икон с изображением Нерукотворного образа было обусловлено как целительной силой самой реликвии, после получения которой царь Авгарь излечился от болезни, так и охранительной функцией образа — реликвия после принесения в Эдессу была размещена над воротами города. В древнерусском искусстве было известно большое количество вариантов иконографии Нерукотворного образа — с разнообразной формой плата (прим. изображение тканевого полотна в иконописи), отличиями в изображении самого лика Христа и ангелов, поддерживающих плат. Иконография, представленная на данной иконе восходит к варианту, созданному около 1658 году известным иконописцем Оружейной палаты Симоном Ушаковым. Художник, позже возглавивший иконописную мастерскую Оружейной палаты, стоял у истоков нового стилистического направления в русском церковном искусстве, получившем название «живоподобие» (прим. стиль в иконописи, отличающийся изобразительной достоверностью в передаче материального мира). Обоснованию нового стилистического направления было посвящено несколько «трактатов», написанных художниками во второй половине ХVII века, в том числе самом Симоном Ушаковым.
Легенда о Нерукотворном образе легла в основу аргументации формирования новых приемов письма, которые представляли лики Спасителя и святых молодыми, полными сил, светлыми и «живоподобными». Справедливое рассуждение о том, что отпечаток лика Христа на полотенце не мог быть темным как древние иконы, позволило вернуться к византийским истокам иконописи, в которой проблема света была одной из основных. Симон Ушаков неоднократно возвращался к изображению Спаса Нерукотворного на иконах, сохранился ряд подписных образов самого художника и его ближайших учеников. В образах «ушаковской» иконографии полотнище ткани изображается с завязанными в углах узлами, с характерными мягкими драпировками определенной конфигурации, нередко сама ткань может быть покрыта почти прозрачным или золотым растительным орнаментом. Лик Христа изображается с небольшой почти округлой бородой и волосами, разделенными на прямой пробор и лежащими мягкими волнообразными прядями с каждой стороны (обычно по две пряди). Черты лика смягчены, сгармонизированы и трактованы более анатомично: тонкий прямой нос, небольшие, чуть припухлые уста, карие выразительные глаза с тщательно прописанными ресницами и слезниками. В то же время лик Спасителя в новой иконографии лишен эмоциональной напряженности и несколько отстранен от зрителя, что придает образам, созданным в этой традиции определенную универсальность. Лики выполнялись в новой иконографии как для храмов и монастырей, так и для частных заказчиков, которыми были по преимуществу представители служилой элиты, близкой к царскому двору.
Представленная икона является одним из списков с образов Симона Ушакова. Произведение было выполнено художником, хорошо усвоившим манеру «живоподобного» письма, однако работавшим в ней с некоторым упрощением. Об этом свидетельствуют характер написания личного (прим. изображения лиц, рук и прочих открытых частей тела святых в иконописи) — рисунок лика, в особенности крупные круглые слезники с белильными двойными описями, которые придают взгляду Христа дополнительную выразительность. Трактовка плата с туго завязанными узлами достаточно подробно проработанными «ребристыми» драпировками также дают основание связать написание иконы с работой городового мастера, хорошо знакомого с приемами мастеров Оружейной палаты. Икона могла быть выполнена на рубеже XVII–XVIII веков. Ее небольшой формат говорит о том, что она могла быть заказана для домашней моленной или небольшого храма. V
Ксения Фарафонова, сотрудница Музея древнерусского культуры и искусства имени Андрея Рублева
Провенанс:
Коллекция Александра Липницкого
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
