Галерея pop/off/art. Интервью с Сергеем Поповым

Галерея pop/off/art

Основана: Москва, 2004

Создатель: Сергей Попов

Основатель Сергей Попов о миссии галериста как продюсера, важности международного присутствия художественных галерей и своем оптимизме касательно рынка искусства в России

Что было до галереи

Современным искусством я занимаюсь более 25 лет. Начинал как художественные критик — мои первые статьи появились в 1992 году в газете «Московский художник». Тогда же я узнал про неофициальное искусство — оно к тому моменту перестало быть «неофициальным» — и начал собирать собственную коллекцию. Отучившись на искусствоведа в МГАХИ им. В. И. Сурикова, я работал в Третьяковской галерее, где занимался популяризацией искусства ХХ века — это были первые музейные опыты подобного рода. И параллельно участвовал в инициативах, связанных с арт-рынком. Сначала как дилер, потом как куратор галереи «Сэм Брук» в Центре-музее Высоцкого, где мы организовали выставки Михаила Рогинского, Владимира Янкилевского, Татьяны Баданиной и других. Этот опыт подтолкнул меня основать собственную галерею, и благодаря этому решению профессиональные интересы сошлись воедино. Как бывший музейщик, я продолжал сотрудничать с музеями. Как искусствовед, писал тексты об искусстве, прежде всего о художниках галереи.

Галерея pop/off/art: вчера и сегодня

Галерея открылась в конце 2004 года и поначалу находилась на улице Школьной. У нас толком не было выставочного пространства, только несколько картин могли повесить на стену. Тем не менее там шли активные продажи. В 2006 году мы переехали в помещение на улице Радио и уже в 2011 году — на «Винзавод», где в итоге три года назад заняли пространство, спроектированное Александром Бродским, которое, по моему мнению, просто идеально для нашей галереи.

Когда мы только начинали работать, то позиционировали себя как «галерея классического современного искусства». Упор делали на художников старшего поколения и были одной из немногих галерей, которая их представляла. Помимо Рогинского и Янкилевского могу упомянуть Франциско Инфанте, Николая Касаткина, Эрика Булатова, Вагрича Бахчаняна, Ростислава Лебедева — последние три автора отражают крен в сторону соц-арта, что обыгрывается в названии галереи. Из важных авторов среднего поколения к ним примкнули Виталий Пушницкий и Анатолий Осмоловский. Состав художников с того времени эволюционировал, но мы остаемся верны себе в поисках искусства, которое отвечает высоким установкам качества, пластического и содержательного.

Мы давно работаем и с молодыми художниками, пристально отслеживаем ситуации в самом свежем искусстве. Не скрою, что попасть в нашу галерею стало сложнее. Мы задали высокие стандарты качества и почти не рассматриваем портфолио, это нормально для крупной галереи. Работа с молодыми авторами строится иначе, чем с классиками. С момента начала сотрудничества до получения первых значимых результатов проходит долгий промежуток времени. С Альбертом Солдатовым мы начали работать два года назад и только сейчас имеем первые позитивные итоги. Среди последних участников, недавно влившихся в нашу команду, — замечательный художник Александр Голынский, и его результаты еще впереди.

У нас также проходят выставки художников из-за рубежа, в основном из Восточной Европы и постсоветского пространства. На предстоящей ярмарке Art Brussels мы готовим сольный стенд латышского художника Андриса Эглитиса. Его творчество хорошо соотносится с проблематикой российского искусства, хотя по образу мысли это совершенно западный автор.

Галерея должна поддерживать художников

В определенном смысле наша галерея — продюсерский центр, реализующий задачи, аутентичные самим художникам. Получается это не всегда, но мы к этому стремимся. С каждым из авторов у нас разработана своя «дорожная карта», но главное, что мы должны делать в этом плане, — следовать за художниками, не указывая им и не направляя их творческую работу.

У нас был показательный эпизод с Наташей Тарр. Сначала она делала абстрактные работы, но затем начала создавать рисунки по мотивам криминальных тату. В какой-то момент одному коллекционеру я продал блок старых ее работ, в котором для достижения некой комбинации не хватало одной. Я пообещал покупателю, что художница ее сделает, не спросив предварительно Наташу. Она с огромными оговорками пошла нам навстречу, но попросила исключить подобные ситуации в будущем. Сказала, что не работает по заказу и возвращение к только что оставленной стилистике ее тяготит.

Мы обязаны поддерживать эволюцию того или иного автора. На мой взгляд, у каждого художника есть и должна быть собственная динамика творческого пути, связанная с участием в выставках, кураторским и преподавательским опытом, взаимодействием с сообществом. К сожалению, мы можем поддерживать не все инициативы наших художников, а в основном связанные с галереей. У нас не должно быть гипертрофированных запросов на производство работ, предложение которых превышало бы спрос и возможности продаж. Галерее при этом необходимо отслеживать дедлайны исполнения авторами работ. Взаимодействовать с ярмарками, быть готовыми предложить им новые проекты заранее, за год или более до открытия. Поддерживать неформатные высказывания художников, наконец. У нас разветвленная и гибкая система работы. Все наши сотрудники, включая меня, взаимодействуют каждый с определенным пулом художников в формате персонального менеджмента. Все проекты изначально обсуждаются художниками на уровне персонального менеджера, а потом принимаются коллективные решения.

Участие в международных ярмарках

Вопрос участия в ярмарках очень важен для нас как для галереи, хотя возможности репрезентации наших художников на международной сцене сегодня невероятно усложнились. Это касается не только России, но и всего постсоветского пространства. Для глобального Запада и Востока (Индия, Корея или Китай), выступающих основными потребителями искусства, мы до сих пор выглядим как единая масса «диких», но местами любопытных художников. Имидж нашей страны в связи с недавними политическими событиями испорчен. Сравните эту ситуацию с тем, что было десять или пятнадцать лет назад, — разница колоссальная. Отношение к нашим художникам варьируется от сдержанного интереса до категорического неприятия. Порой мы наблюдали, как некоторые, прочитав на стенде, что наша галерея из России, разворачивались и уходили. Но это, конечно же, крайности.

Ярмарки по-прежнему остаются для галерей единственным легитимным билетом на международную сцену, когда ты в буквальном смысле можешь, заплатив за вход, то есть за участие, показать свое искусство в нейтральной ситуации, общей для галерей-участниц. Успехи нашей галереи относительно скромные. Мы не участвуем во Frieze и Art Basel, но зато второй год числимся в программе Art Brussels, и это много значит для нас и для наших художников. Мы стремимся закрепиться и в других местах, но наши намерения, увы, расходятся с нашим бюджетом. Участие в ярмарках остается дорогим, и, регулярно приезжая на них, сложно свести концы с концами.

Чтобы галерея закрепилась на ярмарке уровня Art Basel, цена на работы ее художников должна варьироваться от 30 000 до 100 000 евро за работу. Работая в другом ценовом сегменте, затраты на ярмарку не отобьешь. Если, конечно, нет финансирования из другого источника, которое, напомню, московским галереям было обещано во времена Сергея Капкова, но так и осталось пределом мечтаний. А вот в Эстонии такая практика существует, и ключевая эстонская галерея Olga Temnikova уже участвовала в Armory Show и Frieze, и теперь их взяли на Art Basel.

О ситуации с коллекционерами

Многие наши коллекционеры по-прежнему нерешительны и боятся инвестировать в искусство и доверять рыночной ситуации. Но в целом динамика сотрудничества с ними положительная, в том числе у нашей галереи. Я наблюдаю появление нового поколения коллекционеров, которые по-меценатски поддерживают молодых художников, например, Фонд Смирнова и Сорокина. Игроков на рынке появилось больше, и их активность стимулирует развитие среднего сегмента с недорогими работами за 5000–10 000 евро. Психологический барьер преодолен, и такая цена уже не воспринимается как высокая. Люди поняли, что это нормально. Если у тебя дорогая мебель, то искусство, которое ты покупаешь, должно стоить дороже. До 2008 года много покупок было в топовом сегменте рынка, в среднем — меньше, а должно быть наоборот. У России в этом отношении по-прежнему высокий потенциал, и местный рынок все еще недооценен. Я говорю не только о Москве, но и о регионах. Там тоже сегодня есть серьезные коллекционеры, амбициозные институции, которые не могут не способствовать подъему регионального и национального рынка искусства.

Почему галерист не должен быть куратором и каким образом он может им стать

Кураторство — это первое, от чего я стремлюсь отказаться в своей работе. Оно вступает в конфликт с профессией галериста и отнимает много сил, которые я мог бы в нее инвестировать. Бывают случаи, что готовится чья-то выставка и никто лучше меня не разбирается в наследии художника, тогда я подключаюсь к работе. Случается, что музеи специально приглашают меня к сотрудничеству. Если я и мыслю себя куратором, то в очень узком понимании — как архивариуса, лучше других знающего архив конкретного деятеля и могущего в экспозиции представить его работы надлежащим образом. На самом деле я давно утратил кураторские навыки и по большому счету никогда ими не обладал. Посмотрите на работу сегодняшних молодых кураторов — они делают потрясающие вещи. Я предпочел бы оставаться на позиции галериста, выдающего работы на выставки. Но один сегмент, в котором я планирую выступить как куратор — куратор понимания исторических процессов, — все же остается. Как искусствовед и автор текстов об искусстве, я обнаруживаю неизведанные зоны в самом начале периода становления нонконформистских практик в СССР в конце 1940-х и начале 1950-х годов. Я пишу об этом книгу, и в этом материале мне есть с чем поработать как специалисту. Все это не имеет прямого отношения к деятельности моей галереи.

Галерея, по-моему, должна оставаться non-curated place. У галерейных выставок во всем мире, как правило, не бывает куратора, и это нормально, потому что галерейная выставка — результат компромисса нескольких сторон. Художник договаривается с галеристом, который делает в итоге его выставку. Необязательно здесь множить сущности. Но, с другой стороны, некоторым нашим художникам мы доверяем как кураторам и приглашаем делать у нас выставки. Один из примеров — прекрасный проект «Гелиогабал» под кураторством Александра Плюснина.

Роль галереи в истории искусства

Хотя галерея — это коммерческая структура, перед которой стоят коммерческие задачи, я убежден, что это узловое звено художественной системы, в котором работы художников перераспределяются между коммерческим и некоммерческим сегментами. Как искусствовед, могу заявить, что рынок является базовым двигателем процессов в искусстве. Многие работы, уже давно висящие в музее и сегодня ставшие хрестоматийными, исторически были вызваны к жизни рыночными отношениями. С позиции сегодняшнего дня я хорошо понимаю, насколько важны для художника рынок и галереи искусства.

Об интересе к профессии галериста
Я преподаю в бизнес-школе RMA и вижу большой интерес к профессии галериста сегодня. И хотя она невероятно сложна, целая куча самоотверженных людей идет в нее. Свидетельство этому — пространство Cube, открывшееся недавно в отеле Ritz-Carlton в Москве. Важность этого шага нельзя недооценивать. Как опытный галерист, я только радуюсь повышению конкуренции в московской и российской ситуации: в России много хороших художников и диапазон возможностей профессиональной работы растет.

О художниках, представленных на аукционе

Меня с Эриком Булатовым связывают долгие отношения, не только как дилера, но и как искусствоведа, куратора. Собственно, наше общение началось с того, что более 15 лет назад я попросил у него небольшие живописные эскизы на выставку — тогда ещё в галерею «Сэм Брук», с которой сотрудничал в качестве куратора. Работа с таким художником как Булатов, подразумевает огромную ответственность. Мы должны соблюдать десятки разных аспектов, чтобы соответствовать уровню его репрезентации: ведь с Эриком работают другие авторитетные галереи, его собирают крупнейшие коллекционеры. Но это и огромное счастье, невероятный опыт. Он не только значительный художник, но один из мудрейших и наблюдательных людей среди всех, кого я знаю.

Я стал поддерживать Бегальскую как художника почти с самого начала ее карьеры. Было понятно, что она интереснейший живописец, оригинальный, острый. Ее политические взгляды — позиция феминистки, критика негативных сторон современности — всегда определяли ее творчество. Но такой яркой эволюции я не мог предположить. Я был первым, кто выставил ее совместные картины с Вилкиным, тогда выглядевшие вполне экспериментально. Уже следующая выставка стала их первым совместным проектом. Теперь этот дуэт двух художников — одно из мощных явлений в нашем искусстве. Вика Бегальская и Александр Вилкин строят свои отношения как художники на контрастах, на взаимной критике, на резких перепадах, — но тем самым добиваются высокого качества искусства.

Ростислав Лебедев — классик соц-арта. Я знал о его искусстве давно, но когда встретил его самого, он не так много работал, в частности, из-за перенесённой болезни. Если галерея своими выставками помогла ему хоть немного войти в привычное творческое русло — это и есть счастье и удача галериста! Ростислав интенсивно развивается в тех же направлениях, которые сам же и открыл десятилетия назад: по сути он один из создателей местных версий постмодернизма. Он остаётся радикальным художником и сейчас, до такой степени, что не все его работы можно спокойно показывать на выставках в России. Проекты Лебедева, которые осуществила наша галерея — в числе самых ярких за всю её историю: палехские шкатулки с порнографическим содержанием, плакаты с советскими частушками. А на 70-летний юбилей художника важная часть выставки расположилась в галерейном туалете, куда стояла очередь на вернисаже — чтобы насладиться высоким искусством!

Я уверен в том, что Иван Новиков — один из наиболее значимых художников своего поколения. Он — фигура огромного интеллектуального труда, производимого в сложной области — абстракции. Казалось, здесь все уже изучено вдоль и поперёк. Но Новиков находит новые, революционные ресурсы в нейтральной, на первый взгляд, вполне традиционной живописи. Значение его ранних работ будет определённо возрастать. Кроме того, он обладает талантом и как теоретик, и как преподаватель искусства, и как куратор — образцово универсальная фигура художника, который как раз и необходим нашему молодому искусству XXI века.

Интервью с галеристами-участниками к аукциону ГЕРОИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ