Самый сливочный арт-календарь

Сливки всегда на вершине любого блюда. Так и с арт-кухней — на VLADEY СЛИВКИ оказываются только номер один, лучшие из лучших, чьи имена уже вписаны в историю. На пути становления и признания главных творцов отечественного искусства встречалось много испытаний, а ключевых поворотных событий хватит на целый календарь.  

1 декабря 1964 года 

В этот день художники группы «Движение» сумели добиться показа нонконформистского искусства на выставке «На пути к синтезу искусств», проходившей в Молодежном клубе, который на тот момент находился под управлением Дзержинского райкома ВЛКСМ. Это была одна из первых (и редчайших) выставок неофициального искусства на официальной площадке. 

Участники группы «Движение», в состав которой на момент 1964 года входили Франциско Инфанте-Арана, Лев Нусберг, Римма Заневская-Сапгир, Владимир Акулинин и другие, работали с кинетическим искусством. Во многом именно это позволило им экспонировать работы в помещении Молодежного клуба: произведения были преподнесены администрации как функциональные предметы. Саша Обухова в статье «Коллектив “Движение”: эхо авангарда. Противоречивая история кинетического искусства в СССР» приводит цитату автора критической статьи о выставке 1964 года: «Вот новые светильники, предложенные двадцатилетними Володей Акулининым и Геннадием Нейштадтом. Они изящны и дешевы в производстве. Их конструкции легки, модели сделаны из новейших синтетических материалов». На самом деле, экспонируемые работы были исключительно объектами искусства, исследующего пространство, геометрию и динамику. Модернизм, объявленный еще в 1930-е года нежелательным направлением, был представлен в государственных залах в сопровождении цитаты Ленина «Искусство принадлежит народу,» — это была еще одна хитрость художников-кинетистов, которую пришлось придумать, чтобы представить вне-идеологическое искусство как дружественное этой самой идеологии. 

Участники группы «Движение» на выставке «На пути к синтезу искусств». Клуб Дзержинского района комсомола, Москва, декабрь 1964. Источник: artuzel.com

Среди экспонируемых на выставке работ была «Душа кристалла» Франциско Инфанте, которая представляла собой подсвечивающуюся изнутри конструкцию из множества прозрачных плоских квадратов. Этот объект предвосхитил магистральный для искусства художника проект «Артефакты», который будет начат спустя четыре года после открытия «На пути к синтезу искусств». Основа цикла — геометрия в природном пространстве — сохранялась на протяжении многих лет. В 1970-х годах Инфанте привносит в проект новую идею — работу с зеркалами. На торгах VLADEY СЛИВКИ представлен «Артефакт из цикла “Состояния круга”», созданный как раз в это время. На снимке ряды желтых фонарей уходят в заснеженную даль, отражаясь в большом зеркальном круге. С помощью такой ленд-арт интервенции Инфанте упорядочивает ландшафт и задает для него новую оптику: взгляд зрителя устремляется вдаль, за горящими огнями, в то время как отражение в большом зеркальном круге внезапно открывает в работе еще одно пространство.

Лот 5. Франциско Инфанте-Арана. Артефакты из цикла «Состояния круга», 1978

19–26 февраля 1975 года

После громких событий Бульдозерной выставки 1974 года произошли некоторые послабления в отношении художников-нонконформистов, одним из которых стала «Выставка живописи» в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ. Организаторами выступил Горком графиков: в учреждении появилась живописная секция, благодаря которой многие авторы-нонконформисты смогли получать деньги на покупку необходимых материалов и, хоть и со значительной цензурой, но все же официально выставлять свои работы. «Пчеловодство» было одним из первых самых ярких проектов Горкома и собрало множество зрителей: на вход выстраивалась огромная очередь, в которой приходилось стоять несколько часов. В отличии от более ранних официальных выставок несоцреалистического искусства, выставка 1974 года знаменательна тем, что попала в поле зрения множества людей, не принадлежавших авангардному арт-сообществу того времени. А среди художников числились яркие авторы, произведения которых впоследствии вошли в отечественные и зарубежные музейные коллекции. Одними из них были Пётр Беленок и Олег Целков, чьи работы представлены на грядущих торгах.

Участники выставки в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ. Стоят (слева направо): Эдуард Штейнберг, Николай Вечтомов, Олег Целков, Александр Юликов, Эдуард Дробицкий, Игорь Снегур, Владимир Янкилевский, Оскар Рабин, Владимир Немухин, Татьяна Колодзей. Сидят (слева направо): Вячеслав Калинин, Алексей Тяпушкин, Лидия Мастеркова, Александр Харитонов, Владимир Яковлев, Отари Кандауров, Петр Беленок, Дмитрий Плавинский. 1975. Фото: Игорь Пальмин. Архив Музея «Гараж», фонд Игоря Пальмина

Оба этих автора самобытны и избрали для своего искусства один генеральный сюжет, который развивали и трансформировали в течение всей своей творческой карьеры. Для Целкова такой темой стали его знаменитые «морды». На выставке в павильоне «Пчеловодство» он покажет работу «Тайная вечеря» — свою интерпретацию классического живописного сюжета. В течение почти 60 лет творчества Целков работает с персонажем-мордой, сюрреалистически трансформируя его лицо и слоноподобное тело, делая его то многоголовым, то многоглазым, то с головой, выросшей между ног, то с головой, пробитой гвоздем или проколотой булавкой.

В 2017 году Целков не изменил своей живописной манере. В работе «Голова с руками» отражены основные особенности мгновенно узнаваемой творческой манеры художника. При этом видны изменения в его живописном методе: здесь «морда» уже утратила первоначально присущую ей строгость и условную анатомическую «правильность». С 2010-х годов трансформации усиливаются. Так и в представленной на торгах работе: расплющенный нос съехал в сторону, рот растянулся на все лицо, буквально от уха до уха, а количество глаз увеличилось до трех.

Лот 10. Олег Целков. Голова с руками, 2017

В фокусе внимания Петра Беленка также был человек, но уже не его портрет, а метафизические или космические катастрофы, в которых он оказывался. Космос Беленка — не предмет грез, а источник непознанного, которое завораживает и вместе с тем пугает. В своих работах художник ставил вопрос о судьбе всей человеческой цивилизации: повседневная реальность вскрывалась им, а за ней обнаруживались душевные волнения и провидческие образы.

Слева: Монтаж выставки живописи в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ. Москва, 1975. Крайняя справа работа авторства Петра Беленка. Фото: Игорь Пальмин. Архив Музея «Гараж», фонд Игоря Пальмина
Справа: Пётр Беленок в своей мастерской на фоне работы, участвовавшей в «Выставке живописи» в павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ. Москва, 1974. Архив Музея «Гараж», фонд Игоря Пальмина

​​Отказавшись в 1967 году от карьеры успешного скульптора, выполняющего официальные заказы в провинции, Беленок выбрал жизнь художника-нонконформиста в Москве. Уже в 1975 году работы автора будут представлены на выставке «Пчеловодство», где среди зрителей присутствовали дипломаты, в то время активно интересовавшиеся московским андерграундом. Там Беленок показал свои фирменные сюжеты с крошечными фигурами людей, затянутыми в омут непознанного вихря. Этот же фирменный образ уже иначе встречается в картине 1987 года «Первая встреча». Здесь одинокий человек оказывается посреди белого, будто бы занесенного снегом пространства. Он не бежит, он застыл в исступлении. Герой смотрит на огромные белые цилиндрические фигуры, развернувшиеся на фоне черной бездны. Их движение и происхождение непредсказуемо ни для зрителя, ни для самого человека. Черно-белый дуохром создает ощущение звеняще пустого пространства и подчеркивает ирреальность разворачивающегося сюжета. Верность своим концептуальным изысканиям и оригинальность в выборе образов позволили Беленку впоследствии снискать славу за границей, начало пути к которой было заложено в «Пчеловодстве».

Лот 6. Пётр Беленок. Первая встреча, 1987

15 ноября – 15 декабря 1977 года

Начало 1970-х годов принесло много изменений в культурную политику СССР, в частности — в участии страны в главном событии мира искусства, в Венецианской биеннале. Подробнее обо всех знаменательных появлениях наших художников в Венеции до 1990-х годов мы писали в нашем материале. В ноябре 1977 года, в самый разгар Холодной войны, на 38-й Венецианской биеннале был показан основной проект, посвященный инакомыслию в Советском союзе и Восточной Европе. Экспозиция демонстрировала искусство советских 60-х годов, которое сегодня нельзя представить без важнейшего для него автора — Ильи Кабакова. Позднее именно Кабаков принесет павильону России первого «Золотого льва».

Илья Кабаков на фоне одной из своих работ, 1977. Фото: Studio Giacomelli

Практика Кабакова во многом тесно сопряжена с эстетикой книжных иллюстраций. В 1957 году художник окончил отделение графики Суриковского института и почти сразу получил престижную, хорошо оплачиваемую должность иллюстратора детской литературы: за многие годы работы он сотрудничал с издательством «Детгиз», журналами «Мурзилка», «Малыш» и «Веселые картинки». По признанию художника, он «не любил делать детские иллюстрации, но знал, как имитировать детскую иллюстрацию, чтобы ему платили за нее деньги». Илья Кабаков попросту «обманывал» ненавистный советский режим, в котором каждый приспосабливался как мог. В 1980-х годах художник уехал в США, где познакомился с Эмилией Леках, будущей Эмилией Кабаковой. С этого момент он начинает работать со своей женой, соратницей и соавтором.

Илья Кабаков и Эмилия Леках. Первое совместное фото. Кабаков приехал в Нью-Йорк, чтобы участвовать в подготовке выставки в Feldman Gallery. Нью-Йорк, 1988

Отношение Кабаковых к детской иллюстрации в полной мере выразилось в совместном «Альбоме для раскрашивания»: за цветами, бабочками, кораблями и прочими жизнерадостными рисунками притаились ругательства. Художники словно намекают, что действительность бывает лицемерна и груба. Эмилия Кабакова в недавнем интервью для The Art Newspaper рассказывала: «Идея в том, что есть детские рисунки, но за ними всегда прячутся эти “плохие” слова. У нас есть несколько историй об этом наборе рисунков. Отец пошел в магазин, принес книжку-раскраску, и мать увидела в ней нехорошие слова. Они пошли в милицию и было целое расследование, кто из врагов Советского Союза подложил такие плохие слова в детскую книжку-раскраску».

Лот 4. Илья и Эмилия Кабаковы. Альбом для раскрашивания, 2011

Конец апреля 1989 года

В канун Пасхи 1989 года с космодрома Байконур был выслан домой рядовой Мамышев. Скандал, из-за которого юношу чуть не поместили в психиатрическую лечебницу, был связан с легендарным событием — появлением Владислава Мамышева-Монро, мастера перформанса и переодеваний, российского гения дрэга с легендарным альтер-эго американской Мэрилин Монро. Именно там, в суровой атмосфере космодрома, которая подкреплялась непредсказуемой погодой с частыми туманами и сухой жарой, а также неуютным обществом сослуживцев, художник впервые придумывает переодеться в Мэрилин Монро, которая позднее станет его личным брендом, моментально узнаваемым образом. «Я служил на космодроме Байконур. Это было очень скучно и очень далеко. Поэтому я от нечего делать, служа в армии, находясь в помещении детского клуба, который был отдан в мое распоряжение, решил удивить своих друзей-авангардистов в Питере, сделав фотографии в образе Монро. Их случайно нашел замполит. Таким образом, меня, благодаря Монро, даже раньше времени выслали из армии, — вспоминает Мамышев-Монро в интервью радио «Свобода» (прим. организация признана иностранным агентом), — Это был скандал. Отправили проверяться в психиатрическое отделение, и я на полгода раньше оказался дома и очень активно включился в художественную деятельность именно с этим светлым образом на щите. Тогда Сергей Курехин, Тимур Новиков, искусствоведы из Русского музея были счастливы, что появился такой отчаянный человек, потому что это совпало с их чаяниями».

Монро начинает работать совместно с Новиковым в начале 1990-х, созревая как художник в среде «Новой Академии»: в сквоте на Фонтанке они создают «Пиратское телевидение», входят в редакцию научного журнала «Кабинет», а позднее Монро возглавит «Кафедру оригинального жанра» в Первой свободной академии культуры, чьим академиком был и Новиков. Оба они тонко чувствовали нерв времени и разрабатывали собственное видение современного искусства, которое было необходимо новой России 90-х годов. В 1997-м Мамышев-Монро специально для Русского музея создает серию «Русские вопросы», а героем одной из работ делает Тимура Новикова. Именно это произведение представлено на торгах СЛИВКИ — уникальный нетиражный экземпляр, исполненный художником от руки с применением техник коллажа и фирменной расцарапки. Владислав Мамышев-Монро воссоздает сцену убийства Иваном Грозным своего сына, вступая в диалог с Репиным и его знаменитым полотном на тот же сюжет. Работа похожа на раскадровку драматичного фильма: испуганный Монро-царевич Иван, задумчивый, напряженный взгляд Новикова-Грозного и финальная сцена, разрешающая саспенс, где оба героя оказываются вместе. В «Русских вопросах» Владислав Мамышев-Монро продолжает дело всей своей жизни — перформативное жизнетворчество, которое началось на космодроме Байконур.

Лот 17. Владислав Мамышев-Монро. За что? из серии «Русские вопросы», 1997

16 июля 1992 года

Московское лето, традиционное начало «мертвого сезона» для галерей, и лишь немногие, по замечанию выпуска «Независимой газеты» от 1992 года, продолжают работать. Среди них — галерея в Трехпрудном переулке. 16 июля Авдей Тер-Оганьян проводит там акцию «В сторону объекта», в рамках которой сам превращается в объект: мертвецки пьяным лежит на полу галереи. Как заметила та же «Независимая газета»: «по системе Станиславского <…> прикидывается “Сушилкой для бутылок”» Дюшана. Акция стала переосмыслением модернистских форм искусства с их провокативностью, дерзостью и скандальностью. Серия «алкогольных работ» стала не только визитной карточкой художника, но и встроилась в канон российского акционизма и перформанс-арта.

Фрагмент документального фильма «Галерея в Трехпрудном переулке», 2015. Источник: Архив Музея «Гараж»

Формальные эксперименты с искусством авангарда Тер-Оганьян продолжил в рамках своей живописной практики. Так появилась целая серия работ, в которой художник на холстах имитировал работы известных авторов: Пикассо, Моне, Матисса, Поллока и других. Свои интерпретации автор создавал по репродукциям, оттого и форма произведений этого цикла повторяет структуру страницы каталога — с подписью и пустым «рамочным» пространством. На торгах VLADEY СЛИВКИ представлена работа «Гитара, череп и газета» — вариация на тему одноименного произведения Пикассо 1914 года. Как замечает сам Тер-Оганьян: «Эта картина входит в кубистическую серию работ. В произведениях кубистов ХХ века часто можно встретить какие-то тексты, в моем случае они все заменены на матерные слова. Идея этой серии была в том, что сейчас весь ранний кубизм, орфизм и так далее не воспринимаются как что-то страшно дерзкое и скандальное. В свое время модернизм будоражил зрителя [...]. Кубистическое произведение вызывало неприязнь, оно шокировало, а сейчас такого уже нет. Именно поэтому я решил за счет матерных слов это напряжение восстановить. Это поптыка вернуть уже привычным произведениям кубизма подобный эффект».

Лот 18. Авдей Тер-Оганьян. Гитара, череп и газета, 2007

25 сентября 2008 года

В конце нулевых в Перми прогремела выставка «Русское бедное», ставшая одним из крупнейших показов современного искусства в регионе. В здании местного Речного вокзала были представлены авторы, работающие с самыми простыми, зачастую бросовыми материалами, которые формировали совершенно новую эстетику: не «красивое» в традиционном понимании, но нечто чудесное, появляющиеся волшебным образом из самых обыденных подручных вещей, как в русской сказке. В масштабном проекте приняли участие главные имена российской арт-сцены, среди которых был уже упомянутый Авдей Тер-Оганьян, а также его коллега по Товариществу «Искусство или смерть» Валерий Кошляков. Его путь в современном искусстве начинается именно после знакомства с Тер-Оганьяном, и к началу 1990-х художник находит свою манеру — масштаб, размах, экспрессия и ориентация на древность. Для «Русского бедного» Кошляков возвел античный храм из гофрокартона, который теоретик современного искусства Александр Евангели назвал «самой бесспорной частью бедного искусства, самой сердцевиной его идентичности».

Валерий Кошляков. Храм, 2002. Национальная галерея современного искусства в Любляне, Любляна, Словения

Работа, предшествующая этому громкому появлению Кошлякова на выставке, представлена на торгах СЛИВКИ — холст «Гепард. Настенный музей» из серии «Афишная графика» 2005 года. Это многослойный коллаж из рекламных плакатов, афиши фильма «Входите без стука» и репродукции полотна Жака-Луи Давида «Император Наполеон в своем кабинете в Тюильри». В работе 2005 года использованы те техники и приемы, которые позднее прославят Кошлякова и обратят на него внимание ведущих кураторов. Он дорисовывает, рвет и соединяет разрозненные фрагменты полиграфических изображений, и кажется, что его коллажи создаются по канонам дадаизма, столь близкого тогда многим его сотоварищам по «Искусству или смерти».

Лот 7. Валерий Кошляков Гепард. Настенный музей из серии «Афишная графика», 2005

14 сентября 2016 года

Состоялось открытие выставки «Коллекция!». Проект стал одним из наиболее значимых для истории коллекционирования отечественного современного искусства западными институциями. Масштабная ретроспектива была создана в 2016 году кураторами Николя Льючи-Гутникова и Ольгой Свибловой: свыше 250 произведений стали частью национальной французской коллекции и вошли в постоянную экспозицию Центра Помпиду. Список художников и их произведений утверждался несколькими комиссиями и директором музея Бернаром Блестеном. Среди участников выставки был Борис Орлов. Его знаменитые парадные бюсты также вошли в коллекцию Помпиду.

Работы Бориса Орлова в экспозиции выставки «Коллекция!» в Центре Помпиду, Париж, Франция, 2016

На торгах VLADEY СЛИВКИ парадный бюст становится целым «Имперским тотемом». С помощью всего нескольких элементов Орлов подчеркивает приметы советской эпохи. Горизонтальные трубы, подобные орденским планкам с текстом, напоминают о парадах с лозунгами, а вертикальный изогнутый лист металла — красную ковровую дорожку для «сильных мира сего». Обрывки цитат — прием, который Орлов часто использует, — раскрывают в его произведениях более глубокие смыслы. Здесь «транспаранты» оборачиваются молитвой «Во веки веков», но в повторяющихся обрывках читается лишь «воов». По вертикалям сбоку тотема и на горизонтальных линиях внутри расположился властный призыв: «Пусть стоит!».

Лот 15. Борис Орлов Имперский тотем, 1990

Каждый фанат искусства хотя бы на минуту мечтает вернуться в прошлое и стать частью легендарных исторических событий: побывать на вернисаже «Биеннале диссидентов» в компании Иосифа Бродского или же попасть в кадр Игоря Пальмина на монтаже выставки в павильоне «Пчеловодство». Пока наши ученые еще не изобрели машину времени, лучшим способом соприкосновения с историей искусств остаются произведения участников знаковых событий. Спешите собрать отборные СЛИВКИ 23 июля на аукционе VLADEY.

VLADEY СЛИВКИ

23 июля, 15:00

Принять участие