Торги закончились
В детстве, когда мы не слушались, нас пугали поговорками «придет серенький волчок и укусит за бочок» или «леший к себе утащит». Все эти существа обязательно приходили из леса, места странного, мистического и временами жутковатого. Недаром в фольклоре сложилась система противопоставления литературных образов, в которой именно ночному лесу отводилась темная роль пристанища хтонических сил, усложнявших путь главного героя к заветной цели. Кажущиеся обычными вещи среди зарослей под яркой луной обзаводились совершенно диковинными чертами: у деревянной избушки отрастали куриные ноги, а лягушка вдруг начинала говорить человеческим голосом.
В мире Рината Волигамси лес тоже овеян ореолом чего-то неосознанно-необъяснимого. Несмотря на свою нарочитую безлюдность, в нем всегда происходит множество странных явлений. Конкретный источник сложно идентифицировать, будто бы само существо леса оказалось наделено невиданными силами, деформирующие реальность вокруг. Эдакий параллельный мир с искаженными правилами бытия. Подспудно ощущается чувство тревоги, хотя явно на это ничего не указывает. Здесь нет жутких сказочных персонажей, наоборот, все вполне узнаваемо, отчего становится только неспокойнее: вроде бы обычные грибы, но вырастающие выше человеческого роста, или привычные в русском лесу березы, складывающиеся в супрематические композиции. Над всем этим встает плоское солнце, всегда пребывающее в затмении, как пограничный индикатор отрешенного созерцания мироздания.
На фоне этого кажется логичным думать, что Ринат Волигамси всего лишь изображает сказку, сочиненную им самим. В то же время, работы выглядят уж больно достоверными, словно был найден засекреченный архив одновременно старых и вневременных фотографий. За давностью лет они немного выцвели, но изображение все еще четко передает картинку. И кто после этого будет говорить, что это все выдумка? Фантастическая мистификация, подпорченная достоверной передачей фактов.
И вроде бы явно, что подобная гипертрофированность не должна приниматься за правду, но псевдодокументальность все равно пытается обмануть мозг. В пику напряженного эмоционального состояния наши глаза могут видеть то, чего на самом деле нет, заставив нас поверить в чудеса. Для Рината Волигамси очень важно сохранить за собой роль пунктуального свидетеля очевидного, представляющего мир в своем исконном образе. Возможно, даже копнуть в истину немного глубже. Кто знает, что из запечатленного художником правда, а что вымысел? Вдруг леший из детства и вправду живет внутри одного из таких громадных грибов, озаренного перевернутым солнцем? Мир полон удивительных чудес, нам остается лишь разглядеть их вокруг себя.
Надежда Соколова
Ринат Волигамси родился в башкирском селе в конце 1960-х годов, еще в детстве увлекся живописью, получил архитектурное образование в Уфе, где проживает и поныне. Картины Волигамси напоминают увеличенные пожелтевшие вырезки из старых газет. Монохромная строгость его работ часто основана на архивных фотографиях — он реконструирует типовые образы из советской периодики, соединяя их со своими воспоминаниями из детства. Художник выбирает самые стабильные и размеренные сюжеты, но тем неожиданней искажения, которые в них происходят. Искажения не всегда глобальны, иногда это деликатные вкрапления, иногда сам колорит и стилистика придают сюжетам оттенок таинственности, сакральности. Волигамси совмещает визуальные регистры, чтобы проявить обманчивую природу ностальгии и памяти и создать узнаваемые «фотографические» образы с легким ощущением нереальности. V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
