Альбом «Окно» («Вокноглядящий Архипов») как и другие десять альбомов этой серии — «10 персонажей» — сделаны в 1973–1975 годах, в период, когда в Москве — точнее в ее определенных художественных кругах — были очень сильны «метафизические», так сказать, духовные интересы и тенденции. Повсюду, — в мастерских, на квартирах, в местах, где могла собираться «творческая интеллигенция» возникали разговоры о «духовных», «высших» проблемах, о «трансцендентном», о переживании «абсолюта», и, разумеется, о способах выражения в искусстве всех подобных ощущений и переживаний. У склонных к визионерству художников появлялись изображения «подлинных онтологических» миров, у других сама техника исполнения картин диктовалась «извне» и «свыше», у третьих само изображение «простой окружающей действительности» проходило также под знаком вышеописанных внушений.

Работу над «10-ю персонажами» можно отнести к этим последним.

Проблематика альбома «Окно» полностью описывается проблематикой «белого» листа бумаги, его двойственностью. А именно: чем мы будем считать этот лист:

1. Просто ничем, пустым местом, на котором можно нарисовать все, что угодно, или

2. Бесконечным светлым пространством, из которого на нас идет лучащийся, благожелательный свет?

Причем выбор, что крайне важно, предлагается совершенно свободно и абсолютно равнозначным: «или — или». В зависимости от нашего выбора, или, что то же самое, установки нашего сознания, «белое» в этом альбоме становится то картинной плоскостью, на которой изображаются всевозможные реалии нашей жизни, то, в другом случае, то же «белое» Окна становится бесконечным, бездонным пространством, местом, откуда к нам, на нас идет поток света.

Все изображения в альбоме «Окно» сделаны черным контуром. Разумеется, это не постоянный, художественный стиль автора, его почерк, творческая манера и т.п. (Другие альбомы сделаны в других «манерах»). Речь идет об особой форме «имматериальности», «бесплодности», где изображенная вещь узнается, но не изображается во всей своей материальной полноте, будучи лишенной «цвета, вкуса и запаха». В рисунке контуром дается возможность изобразить, так сказать, само визуальное «имя» вещи, в буквальном смысле назвать ее.

При таком изображении предмета, свет, идущий из-за белой бумаги, одинаково идет на нас по обе стороны этого контура, приравнивая пустоту «фона» к пустоте «вещи», которую контур изображает, показывая тем самым, что для идущего из глубины листа «света» — равно безразличны и проницаемы железная балка, яблоко, человек, камень и т.д. и что для него, этого света, все есть лишь один светящийся эфир.

Сюжетно весь альбом состоит из двух альбомов-сюжетов: «Закрытое окно» и «Открытое окно», соответственно двум рассказываемым периодам персонажа — его болезнь и смерть. Но на более глубоком уровне альбом состоит как бы из трех фаз:

1. Створки окна закрыты.

2. Створки полуоткрыты и

3. Окно открыто совсем.

Таким образом, сквозной сюжет всего альбома собственно и есть «открывание» окна, причем описывается ситуация, при которой по мере открывания «вся эта действительность» остается на его створках, а за открывшимся окном появляется новое пространство. Но мы, зрители, вместе с персонажем, об этом ничего «не знаем», пока оно, окно, не откроется, и считаем, до поры до времени, что за ним и находится как раз то, что «изображено» на поверхности его стекла.

Внутри единого общего сюжета альбома «Окно» встроен один маленький, но чрезвычайно важный для понимания общей идеи, сюжет. Это появление на рисунке №22 изображения деревянной террасы, а на рисунке №23 окна на этой террасе. Терраса рисунка №22 представлена как общий длинный корридор, в конце которого имеется выход и в конце его пейзаж со светлым небом. Вне сомнения, в контексте всей этой серии («открытое окно»), куда встроен этот рисунок и все последующие за ним (до № 28) здесь изображаются образы воспоминаний, пришедшие на память Архипову, и прикрепленные к полуоткрытым створкам окна. Среди прочих и выплывающее видение коридора-террасы. Далее, как это часто бывает в воспоминаниях, взгляд движется внутри этой террасы и находит в ней окно. Далее окно в этом воспоминании, в этой террасе, становится все крупнее, больше, заполняет уже всю створку изображаемого Окна. Наконец, в углу этого окна из воспоминания остается лишь летящая птица. Далее «прошлое», слившись с «настоящим» движется вперед к новому «будущему».

Предисловие Ильи Кабакова из каталога «Окно. Das Fenster. The Window».
Bern: Benteli, 1985. С. 137–140. Публикуется с обширными сокращениями

---

 

Выставки: «Lost in Translation. Collateral Event of the 55th International Art Exhibition — la Biennale di Venezia». Ca’ Foscari Esposizioni. Венеция, Италия, 2013

Публикации: «Окно. Das Fenster. The Window». Bern: Benteli, 1985. С. 43

---

 
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.