Пейзаж — любимый жанр Олега Васильева. Он присутствует почти в каждой его картине, пусть иногда едва заметен на заднем плане основного сюжета. Но если уделить внимание именно пейзажу как таковому, то здесь у Васильева скрыто немало секретов. Пропущенные «сквозь фильтры» воображения художника даже на первый взгляд вполне схожие с реальностью виды природы приобретают метафизически-медитативные ноты. Мы то ли смотрим кадры из какого-то арт-хаусного фильма, то ли замираем, пытаясь воссоздать в памяти полузабытые детали прошлого, подернутые дымкой неумолимого времени. «Формирование собственного видения у меня связано с конкретными местами, хранящими энергию прошлой жизни, с картинами природы, которая изучена страданием, но остается прекрасной в своем противостоянии безликой силе “прогресса”», — рассказывал Васильев.

В картине «Высокая вода» художник изображает так любимую им русскую природу в ее первозданной красоте. Осенний паводок изменил ландшафт: поле ушло под воду, уже успевшая пожухнуть высокая трава стала ненадолго болотной растительностью. Сквозь моросящий дождь пробивается хоть и тусклый, но белый свет, который у Васильева давно играет роль философской категории. «Васильеву присуще особое внимание к тому внутреннему свету картины, который, видимо, соответствует свету его собственного бытия, который одухотворяет его произведения и который и есть тайна его жизни, его таланта и его творчества», — писал художник и друг Васильева Сергей Шаблавин в самой первой о нем статье в журнале «А-Я» в 1980 году.

Колорит представленной картины сведен к минимуму: графичное изображение с тонкими намеками на цвет в нескольких местах напоминает рисунок простым карандашом или черно-белое фото в технике пиктореализма, где романтическая туманность была художественным приемом. При этом даже не возникает мысли, что источником вдохновения могла послужить именно фотография. Напротив, в работах Васильева всегда ясно виден «зазор» между, казалось бы, фотографической точностью изображаемого и почти мистической энергетикой, заполняющей это же самое изображение. В  этом «зазоре» и осуществляется тот самый временной скачок, вспышка памяти, выхватывающая нечто происходившее на самом деле, но уже почти растворившееся в отрывочных воспоминаниях.

«Высокая вода» — одно из тех произведений, созерцание которых рождает в голове поэзию и даже не всегда какую-то конкретную — просто поэзию как ощущение. Русскими поэтами написано немало стихотворений, которые здесь уместно было бы вспомнить. Например, строки из стихотворения Ивана Бунина 1894 года: «Неуловимый свет разлился над землей» или «Нет ни души кругом, — ни звука, ни тревоги…». Своей медитативностью картина напоминает нам и о японских трехстишиях хокку.

Картина была написана, когда Олег Васильев уже давно жил в США, и это вполне мог бы быть американский пейзаж, но нет… Необъяснимое внутреннее ощущение подсказывает, что перед нами Россия. И действительно, существует карандашный рисунок 1996 года под названием «Север России. Паводок», положивший начало серии. В дальнейшем Васильев несколько раз обращался к этой теме: он нередко создавал серии картин, снова и снова возвращаясь к полюбившемуся сюжету.

В своих работах Олег Васильев словно парит над мирской суетой. Тот «вечный покой», который изображали его любимые русские пейзажисты XIX века, ведь и правда вечен: сегодня мы любуемся природой, которой как тогда, сто лет назад, так и сейчас нет до нас абсолютно никакого дела. Все та же высокая вода, все те же высокие деревья вдалеке… V

---

 

Выставки
«Пустырь и пустошь». Центр современного искусства «Заря». Владивосток, Россия, 2016–2017

Публикации
Арт4. Музей Актуального искусства/Art4. Museum of contemporary art. М.: Музей актуального искусства, 2007. С. 55