Виталий Комар и Александр Меламид являются сооснователями одного из ярких стилей советского постмодерна, метко прозванного архитектурным критиком Владимиром Паперным «соц-арт» — как поп-арт, только на отечественный манер. Соц-арт использовал приемы социалистического и коммунистического искусства для антисоциальной и антикоммунистической деятельности и вовсю применял арсенал советского китча. Все работы коллектива отличала неизменная ирония, которая была свойственна их перформансам и акциям: от покупки души Энди Уорхола вплоть до признания ответственности за все происходящие в мире катастрофы. Особенно ярко она воплотилась в серии «ностальгического социализма» с бук-
вальным трактованием фигуральных выражений вроде «Зарождения социалистического реализма» с музой, которая спускается к Сталину с небес. Несмотря на популярность соц-арта на Западе, Комар и Меламид рано перешли «от чистого соц-арта, в котором столкнули советские догмы и штампы с хохмой», к более широкой концептуальной эклектике, когда в одной работе могут сходиться абстракция, экспрессионизм, реалистическая живопись — иногда в одной раме, а иногда в полиптихах. В работе Happy Mother’s Day, например, вместе использованы и классические натюрморты, и декадентские портреты, и чучела крыс. А диптих «Эрос и Психея» из знаменитой серии «Анархический синтетизм» построен из двух панелей — с Эросом и Психеей, соответственно, на левой и ритуальным закланием животного — на правой. Левая часть решена в духе экспрессионизма, правая же вполне академична, и благодаря столкновению этих художественных приемов картина распадается на две отдельные части. Подобные абсурдные комбинации и есть воплощение «анархического синтеза», который лег в основу серии. В том же духе решен и диптих «Мальчик с белкой», который может показаться еще парадоксальнее своим сюжетным решением. Левое полотно изображает экспрессионистски написанного мальчика, лицо которого мы не видим за счет практически мунковской позы, зато понимаем, что он затерялся в заснеженных краях, голый, но отчего-то в шапке-ушанке. Второе полотно диптиха теоретически должно бы изображать источник его ужаса, но комическим образом содержит в себе академически написанную белку, и в этом абсурдистском решении содержится неповторимая ирония Комара-Меламида, благодаря которой можно безошибочно определить работу художников вне зависимости от направления, которое они выбрали. V
