«В 1942 году я случайно познакомился с художником Петром Ефимовичем Соколовым (в начале XX века он был учеником авангардиста из группы "Бубновый валет" Ильи Ивановича Машкова). Я первый раз в жизни попал в комнату, где живет и работает художник... Соколов мне стал показывать папки своего "музея" с репродукциями и пытался объяснить значение кубизма, импрессионизма, футуризма, конструктивизма. На меня это подействовало ошеломляюще... Соколов, спасибо ему, развил во мне конструктивное мышление, художественный вкус, поставил мне руку. Много внимания уделял он и моему общехудожественному развитию. К концу 1950-х годов я уже хорошо знал не только русское искусство XIX века, но и западное искусство, особенно творчество Сезанна. Благодаря Соколову я также представлял себе, пусть в общих чертах, что из себя являл первый русский авангард. А ведь о нем тогда молодое поколение и слыхом не слыхивало!
С конца 1950-х годов я сблизился с группой молодых художников и поэтов, из которых впоследствии сложилась так называемая «Лианозовская группа». Мы часто собирались, в основном на квартире у Оскара Рабина, показывали свои работы, обсуждали их, выпивали. Из таких вот сборищ все и вышло — то, что потом было названо "вторым русским авангардом". Мы притягивались друг к другу по интересам, интуитивно выбирая из художественной среды себе подобных, тоже жаждущих духовной свободы, возможности личностного самовыражения. Но в творчестве каждый шел своим путем.
В 1957 году подоспело событие, которое для большинства художников будущего андеграунда, в том числе и для меня, явилось как бы откровением: Московский фестиваль молодежи и студентов. В его рамках открыли в ЦПКО им. Горького большую выставку современного искусства. На ней и увидели мы, что это такое — изобразительное искусство второй половины XX века. Это был настоящий шок, но шок длительный, после которого мы окончательно прозрели. Вот так оно и пошло — начавшись с мучительного переваривания, с отказа от старых представлений. Мы обратились к абстрактному искусству, поскольку видели в нем абсолютную форму отказа от художественной рутины.
К середине 1960-х годов у меня наступил творческий перелом. Абстрактный экспрессионизм стал казаться мне чересчур уж чувственным, даже натуралистичным. Для самовыражения мне требовалась новая форма, и я мучительно искал ее, стремясь осмыслить предметность и на концептуальном уровне, и конструктивно.
И однажды, анализируя различные состояния тех или иных объектов, открыл для себя возможности игральных карт. Как структурообразующие элементы, они отличались неповторимым эстетическим своеобразием и были ни на что не похожим, особого рода полиграфическим изделием. Я стал внимательно изучать игральную карту и в первую очередь ее собственное пространство, возможные комбинации в нем отдельных фрагментов, своеобразие крапа и динамику цветовых пятен... По-видимому, в тот период своей жизни я и пережил состояние, которое позволило мне увидеть игральную карту как художественную идею, а не вещь из ряда вещей, осмыслить ее пластическую природу и метафизическую сущность».
Владимир Немухин
О художнике:
Владимир Немухин — участник Лианозовской школы, один из ключевых представителей советского нонконформизма. Последовательно прошел путь от фигуративности, через абстракцию к собственной художественной философии, которая определила его личный легко узнаваемый стиль. Поворотным моментом творческой биографии Немухина, по его собственному признанию, стал 1965 год, когда он открыл для себя игральные карты как художественную идею. Свидетельства события разнятся: по одной версии это произошло, когда художник полуавтоматически нарисовал на листке бумаге шестерку и семерку бубен, по другой — увидел брошенные рабочими карты в «живописной» грязи стройки. Так или иначе, случайно появившийся перед глазами Немухина образ привлек его своей «любопытной геометричностью». Он увидел напряженную динамику возникающих между брошенными картами линий, сложную структуру их диагоналей, наложений и пересечений. Немухин на протяжении всего творческого пути работал с карточной колодой как художественным концептом, внутри него постоянно развивая свой стиль. Работы художника находятся в коллекции Третьяковской галереи, The Met (Нью-Йорк), MoMA (Нью-Йорк). V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
