Монохромные фигуры зрителей заслоняют пространство зала, в глубине которого виден фрагмент самого знаменитого шедевра Лувра, его главного аттракциона. В работе Булатова в контакт с реальным зрителем вступают лишь «Мона Лиза» и свидетель, роль которого поручена мальчику на переднем плане.
«Леонардовская Джоконда столько раз репродуцировалась, интерпретировалась, использовалась в рекламе, что стала неким культурным знаком. К ней уже почти невозможно отнестись просто как к картине и предъявить те же требования, которые мы предъявляем к каждой картине. Однако, придя в Лувр, зрители непременно хотят увидеть эту картину не в репродукции, а в оригинале, ожидая чего-то необыкновенного. В этом взгляде и в этой полуулыбке действительно есть что-то необычное. Оживающее изображение — вот то, что интересовало Леонардо, то, к чему он стремился. Дело не в том, что Леонардо рисует какие-то необыкновенные глаза, а в том, как он их помещает в пространстве картины. Глаза Джоконды оказываются в точке пересечения центральной вертикальной оси с горизонтом изображения — точка максимальной пространственной энергии картины. В сущности, это не изображенная женщина глядит на нас, это сама картина глядит на нас сквозь глаза Джоконды».
Эрик Булатов
О художнике:
Эрик Булатов по праву считается одним из главных реформаторов картины в искусстве второй половины ХХ века. Его авторский язык узнаваем и известен: тексты в формате плакатных лозунгов накладываются на реалистичное изображение (с использованием традиционных для графики и живописи материалов). Соединением искусства и социальной реальности Булатову удается предельно доступным образом проиллюстрировать абсурдность действительности, перенасыщенной символикой советской пропаганды. Подчеркивая контраст между идеологией и реальностью, художник сближается с соц-артом, однако главной его целью остается исследование границы между пространством искусства и социальной действительностью. Свою творческую задачу Булатов видит в том, чтобы «показать и доказать, что социальное пространство, каким бы значительным и агрессивным оно ни выглядело, на самом деле небезгранично. У него есть предел, граница, и человеческая свобода и вообще смысл человеческого существования находятся по другую сторону границы. Пространство искусства находится именно там, по ту сторону социальной границы». V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
