Крокин Галерея. Интервью с Михаилом Крокиным

Крокин Галерея

Основана: Москва, 1990

Создатель: Михаил Крокин

Основатель Михаил Крокин об уникальных проектах, помощи государства, терпении галериста и звеньях одной цепи.

О принципах Крокин Галереи, младенцах и авторских терзаниях

В Крокин Галерее мы сосредоточены на персональных выставках художников из абсолютно новых, ранее неопубликованных произведений. Мы предпочитаем не брать старый «багаж», работы прошлых лет. Любое открытие для нас — это премьера, новая коллекция, созданная специально под пространство нашей галереи. Лишь 15–20% произведений могут быть из прошлого — для того чтобы показать истоки новой авторской идеи. Таков наш подход.

Я знаю много историй, когда галеристы приезжают в мастерскую к художнику, берут работы десятилетней давности, объединяют их под неким общим названием — иногда осмысленно, иногда не очень — и «переупаковывают» в очередную как бы новую персональную выставку. Для меня это все равно что родить ребенка и года через три сообразить, что забыл его назвать, вернуться в загс, записать ему имя, отчество и фамилию. А ребенок, может быть, уже привык, что окружающие его зовут иначе. То же с искусством — ты приходишь на выставку и видишь, что она высосана из пальца, а картины, пускай хорошие, уже публиковались много раз. Мне этот вариант никогда не был неинтересен.

Мне важно, чтобы художника еще волновали работы, которое мы выставляем, чтобы в нем булькало, скрежетало желание показать их. Мы научились ждать готовности новой выставки — полгода, год, иногда и два. Но зато, когда мы открываем ее и зрители приходят, они говорят: «Елки-палки, а мы и не знали, что у него были такие замыслы!»

Об «Архивации современности», творческом пути и семейных альбомах

У нас есть большой и долгоиграющий проект, который называется «Архивация современности». Это серия выставок студенческих и ранних работ уже известных художников. Чаще всего эти произведения не выставлялись, оставшись незамеченными и упущенными. В этом случае я не скрываю, что показываю не новое искусство, и мне не стыдно, если это работы на желтой бумаге, порванные или помятые. Понятно, что это отдельный жанр — возвращение в художественное прошлое художника.

Знаете, совсем не каждый художник готов выставить свои студенческие работы, потому что считает их где-то слабыми, где-то неудавшимися. Но мне, напротив, нравится смелость показать весь свой путь. Это все равно что прийти в дом к любимому человеку и посмотреть его семейный альбом: вот он без пеленок лежит в коляске, вот он студент, вот его свадьба, а вот уже сегодняшний день.

О коллективных выставках, веселых картинках и новых сценариях

У нас теперь стало модным, особенно под Новый год, вывесить от пола до потолка работы десятков художников, назвать все это «Открытки» или «Веселые картинки» и продавать. Всё, что в печи, — всё на стол мечи. Я понимаю, что это нужно для поддержки штанов и поддержки художников. Это может быть интересно, забавно — каждый зритель, что зашел с улицы, увидит любимого художника, любимую работу, стилистику. Отлично! Но лично я перестал любить коллективно-групповые выставки и не хочу превращаться в арт-салон по продаже художественных сувениров и мелких арт-объектов, кунштюков. У нас пространство галереи маленькое, мы не любим тесниться и стараемся не допускать калейдоскопа на стенах. Мы хотим, чтобы в галерею приходили зрители, видели выставку и понимали, что для них приготовили новый сюжет и новый сценарий. А когда приходят люди профессиональные, они не спрашивают, сколько стоит каждая работа или половинка от того триптиха. Они спрашивают: «Сколько стоит весь проект?»

О глобальной роли галериста

Галерист — продавец лишь во вторую очередь. В первую очередь он мотиватор и двигатель художественного процесса.

Во всем мире арт-агент — это помощник галериста по поиску коллекционеров. В России же задача арт-агента выйти втихаря на художника и продавать его картины на свой карман. С одной стороны, он помогает зарабатывать художнику, но с другой стороны, он подрывает цены на художника на арт-рынке. Задача куратора противоположна арт-агенту. Он не должен думать о деньгах, он думает о качестве искусства, может поправить художника, дать искусствоведческий совет. Куратор не занимается деньгами, не гарантирует коммерческий результат своего совета. Продюсер берет на себя организацию проекта: разместит, напишет, пропиарит, отпечатает каталог, программку, разошлет нужным людям и соберет аудиторию. А вместе эти три кита — финансовая, искусствоведческая и организационная составляющая — это и есть галерея. И в центре нее сам художник.

Музеи предпочитают приглашать уже готовые выставки художников — у них нет ни времени, ни средств на долгую кропотливую работу. Институции хотят взять готовый комплект. Зато галерист в паре с хорошим искусствоведом-куратором необходимы на подготовительном этапе — они помогают художнику создавать уникальную, грамотную, интересную выставку.

О рынке современного искусства в России и полетах на Луну

Любой рынок зависит от экономики. Экономику трясет и по цепочке всех трясет — тех, кто готов был давать деньги на выставки, и тех, кто готов был покупать. Типографии задирают цены, потому что бумага, краска, станки для переплетов импортные. Купить картину — значит, доставить себе удовольствие, подарить то, от чего ты будешь заряжаться положительными эмоциями. Но когда выбор стоит между искусством и необходимостью поддержать свой бизнес, купить одежду детям, оплатить их каникулы и обучение, то искусство, ювелирка и полеты на Луну откладываются на потом. С ними можно подождать и подтянуть ремешок. Поэтому сейчас мы испытываем экономическую тряску и никаких надежд на исправление этой ситуации нет — арт-рынок становится все худосочнее и худосочнее.

О соотношении времени работы художника и времени просмотра картин

День рождения галереи — 1 августа 1990 года. Между Петровкой и Неглинкой был культурный центр, в котором я арендовал выставочный зал, отпечатал афишу, пригласительные билеты, устроил фуршет. Наша первая выставка называлась «Нео-шаг». В 1990 году фуршет — «чтоб я так жил!», как говорят в Одессе. Так что август 2020 — готовьте красивые платья и костюмы, будет 30-летний юбилей, всех приглашу на выставку с банкетом.

В те годы у нас были покупатели со всего мира. Страна была открыта, иностранцы ходили по улицам толпами в поисках андеграунда и чего-то необычного. Они очень интересовались молодым искусством, сияли от знакомства с художниками. Это были приятные времена, мы ощущали, что не зря топчем землю.

Сегодня, иной раз я прихожу на открытие выставки в какую-нибудь галерею или выставочное пространство и задаю себе вопрос: «А кому это нужно?» Люди, которые приходят на выставку, за минуту обегают зал и дальше толпятся у барной стойки.

Я знаком с художником, который сравнивает соотношение затраченного художником времени на создание произведения со временем потраченным зрителем на просмотр этого произведения. Если художник писал картину три недели, а зритель постоял рядом с ней три секунды, значит, он плохую работу создал. А если он создал картину за 3 дня, а зритель постоял возле нее 3 минуты, это супер. Если художник писал картину три года, а зритель мимо нее проскочил, лишь повернул голову и сказал: «Ну, неплохо» — значит, он сделал свою работу впустую.

Сейчас видимо переизбыток всего в искусстве, люди хотят какого-то скандала. А без скандала иной раз мимо пройдут — даже на этикетку не посмотрят.

О звеньях одной цепи

Самая серьезная проблема сегодняшнего дня — это то, что начинают разваливаться связующие звенья в цепочке взаимоотношений художник-галерея-коллекционер. Если из этого треугольника выбивается хоть одно звено, перестает работать весь механизм. Если уходит художник, галерее и коллекционеру нечего делать. Если из цепочки выскакивает коллекционер, галерея с художником работает вхолостую, разве что поглядывая с надеждой в сторону музеев и фондов. Если из треугольника убрать галерею, то до какого-то момента художник может напрямую продавать искусство коллекционеру, но недолго. Коллекционер в этом случае не будет смотреть на существующий прайс-лист, заработанный годами выставок, каталогов и репутацией, — он начинает рубить цену, демпинговать, до какого-то момента художник идет ему навстречу. Но потом ему понадобятся новые выставки, новые проекты, показы — а уже некому будет этим заниматься. Художник не сможет развиваться, каталоги не печатаются, никто не организует и на блюдечке не преподнесет ему выставку, потому что галерея не может существовать, если продажа происходит мимо ее носа. Это как у Высоцкого:

Мимо носа носят чачу,

Мимо рота — алычу…

Я на Вачу еду, плачу,

Над собою хохочу!

А в итоге коллекционер понимает, что галерея больше не работает с этим художником, перестает покупать и остывает к нему. Сейчас таких ситуаций становится все больше и больше. И я боюсь, что именно это может развалить наш и без того хлипкий арт-рынок.

На Западе, если художник нарушает договор, на него накладываются серьезные санкции, он должен платить компенсацию. Но и галериста, если он нарушает договоренности, накажут. У нас подписывай договор, не подписывай, все зависит от того, можно ли верить друг другу на слово.

Последние 20 лет мы занимались созданием рынка — появлялись новые художники с международным признанием, продажами на Sotheby's и Phillips. Это все не с неба упало — было поступательное движение. Сейчас наблюдается развал рынка. И в этих условиях все участники стараются минимизировать расходы. Коллекционер, у которого нет уже прежних доходов, идет в мастерскую. Художник продает напрямую из мастерской за полцены, потому что ему нужно кормить детей и оплачивать студию. Галерея пытается сократить расходы на художников, которым не доверяет. Каждый начинает тянуть одеяло на себя. И по-человечески я всех понимаю. Но эта палка имеет второй конец, который может больно ударить по арт-рынку.

Нам нужно держаться правил, пока мы варимся в нашем внутреннем котле. И когда мы повезем художника на международную ярмарку, а у нас за плечами будут коллекционеры, каталоги, буклеты. Нам нужно для начала дома у себя навести порядок, побриться, постричься, надеть чистые ботинки — и тогда можно ехать за границу, где тебя примут, как аккуратного человека, который следит за собой, своим делом и словом. А если ты приехал, как чмырь, то к тебе и будут относиться соответственно. Мы не можем ехать на международный рынок, пока не наведем порядок у себя дома.

Посмотрите на китайское современное искусство. Работает, как часы, и к ним очередь стоит. Еще вчера они учились у наших профессоров из Строгановки и Суриковки, позавчера они закончили ремесленное училище, а сегодня они всемирно известные и одни из самых дорогостоящих художников.

О роли государства, международных ярмарках и китайском искусстве

Министерство культуры не помогает галереям и шарахается от современного искусства, как от чумы. Я понимаю их беспокойство, галерея — это головная боль, вечные сюрпризы и провокации. Но я понимаю и следующее: галереи есть разные, более политизированные и менее, и чем больше галерей, тем лучше. Галереи — это лучший амбассадор, специалист по наведению культурных мостов. Политики угрожают друг другу, бросают друг в друга башмаки, а галереи дружат, и художники ездят друг к другу туда-обратно по странам. Эти культурные мосты позволяют наладить нормальные отношения на человеческом уровне. Политики пытаются друг друга на колени поставить или с колен поднять — там такая терминология. Мы же далеки от этого.

Сегодня ты приезжаешь в аэропорт Шереметьево с двумя коробками картин — и начинается разговор с таможней. Самолет улетает, а ты все показываешь и доказываешь таможникам, что это современное искусство. А знаете почему? Потому что Министерство культуры втихаря и незаметно для всех изменило название «Разрешения на вывоз художественных ценностей» на «Справку на вывоз». И получается, что разрешение теперь выдает таможенник в аэропорту вылета. Раньше, если таможенник начинал тебя мурыжить, ты говорил: «Ваша задача, уважаемый офицер, пересчитать количество картин, сравнить их с изображением и сказать мне: «Михаил Александрович, езжайте, прославляйте наших художников и нашу державу». А теперь они меня воспитывают меня и объясняют, что хорошо, что плохо. Это при том, что я плачу 30-40 тысяч рублей Минкульту, а мне дают не разрешение, а просто бумазейку, что оказывается, я везу ни Рембрандта, ни Рафаэля. Надо же, удивили мир.

Я восхищался, когда видел, как китайские галереи приезжали на FIAC на средства своего Министерства культуры, они были как послы доброй воли. Однажды я участвовал в ARCO, где было четыре венгерские галереи. Боже мой, не одна — целых четыре! У них ни нефти, ни газа, ни золотых рудников нет, но Минкульт оплатил им билеты и отель для того, чтобы Венгрия была полноценно представлена на этой ярмарке. Зрители ходили и восхищались: «Oh, Hungary! Oh, Budapest! Как интересно, какие галереи!» Это лучший пиар для страны.

Сегодня мы перестаем ездить на ярмарки, нам это уже не по карману, художники меньше общаются с иностранными коллегами, нас оттесняют на второй план, и наши художники снова уходят в нишу экзотического искусства. Именно сейчас, в практически полной политической, а значит, и культурной изоляции самое время создать комитет или департамент в Министерстве культуры, поставить в его главе не чиновника, а свободомыслящего искусствоведа или куратора и сказать: «Собери десять галерей на свое усмотрение. Посчитай бюджет, отправь заявку на FIAC, ARCO или на Art Brussels. Оплатим аренду стендов, пусть ребята поедут и выставят наше современное искусство, чтобы все видели, что и у нас есть и мастера, и острословы, и умницы».

О художниках, представленных на аукционе

Безусловно, Наталию Турнову как замечательную художницу я знал очень и очень давно, но начал сотрудничать и организовал её первую персональную выставку у себя в Крокин Галерее в 2007 году. Это была выставка «Полководцы». Потом были ещё две персональные — «Диагноз» и «Бытие любит прятаться». Вообще с её выставками частить было бы неправильно. У неё свой особый размеренный ритм работы, лишённый суетного и случайного. Однако к осени 2018 года была готова и с успехом показана её персональная выставка «Безмолвствующие» в Третьяковской галерее. Наталия Турнова — это абсолютно музейный художник, и мне было приятно оказать содействие в реализации этого проекта, ставшего событием московской художественной жизни.

С Константином Батынковым меня познакомил Александр Пономарёв, представив его как «большого русского художника». Это было в самом начале 2000-х. Интересно, что первой у меня в галерее была выставка его фоторабот. Это был пробный шар! С тех пор отношения завязались настолько, что помимо обязательных его персональных выставок живописи или графики в галерее и уже нескольких персональных музейных проектов, что мы организовали, Константин Батынков непременный участник большинства групповых инициатив галереи. Благо работоспособность этого, действительно большого художника определяет динамику выставок с гарантированным качеством произведений! В прошлом году выпустили его второй персональный альбом. В этом году готовим его персональную выставку и у себя в галерее, и в Российской Академии Художеств.

Мне давно хотелось начать работу с ярким и действительно хрестоматийным московским художником Сергеем Шутовым. Я всегда был уверен, что его искусство станет выразительнейшим компонентом в программе выставок галереи. Первая выставка Сергея Шутова у меня в галерее состоялась в 2007 году. И вот готовим уже восьмую персональную. Сергей Шутов это не просто художник, это легенда, это особый интеллектуальный круг поклонников и взаимодействий. Вообще сотрудничать с подобными художниками, как говорится, дорогого стоит! Это история искусств, развивающаяся на наших глазах, и мне интересно соучаствовать в этом процессе.

С Франциско Инфанте-Арана и Нонной Горюновой я начал работать в конце 2001 года и давал себе отчёт об уровне авторов, с кем мне посчастливилось сотрудничать. Их первая выставка в моей галерее — это масштабная фотоинсталляция,  преобразившая выставочное пространство и возымевшая вполне прогнозируемый резонанс среди профессионалов и в прессе. Уже в следующем году фрагмент этой инсталляции был показан галереей на The Fair for Contemporary Art Frankfurt. В Европе, да и вообще за рубежом Франциско и Нонна давно и хорошо известны и востребованы. Совсем недавно их работы, часть из которых показывалась и в рамках моей галерейной программы, вошли в собрание Центра Помпиду в Париже. Конечно, это музейные художники. Из недавнего прошлого всем запомнилась их персональная выставка в Третьяковской галерее. Вообще творческая биография Франциско Инфанте-Арана и Нонны Горюновой, а также уровень собраний, где находятся их произведения впечатляет.

Моё сотрудничество с этим удивительным дуэтом стало регулярным, состоялось восемь персональных проектов, один из которых «Текст-Контекст» был организован галереей совместно с Музеем Российской Академии Художеств в Санкт-Петербурге в 2017 году. Вскоре был выпущен специальный каталог с текстом выдающегося искусствоведа и куратора с международным именем Джоном Э. Боултом. И Франциско и Нонна находятся в отличной форме и непрерывном творческом процессе. Моя задача этот процесс отобразить в выставках моей галереи, чем я и занимаюсь.

Интервью с галеристами-участниками к аукциону ГЕРОИ НАШЕГО ВРЕМЕНИ