Торги закончились
Дмитрий Плавинский — один из центральных художников московского «второго авангарда» всегда обращался к «космическим темам»: истории и природе, созиданию и разрушению, человеку и хаосу. Его творчество можно назвать видом культурной археологии. Поиски мифологических и символических начал цивилизации приводили его ко многим очагам древней истории: Греция, Средняя Азия, Кавказ. С одинаковым вниманием относясь к западной и восточной культуре, он добивался их синтеза. Плавинский изучал православную духовную и изобразительную традицию, путешествовал по Средней Азии, Русскому Северу, Армении и Грузии, копировал древние фрески Новгорода и Пскова, изучал техники письма и духовные практики. Также глубоко он интересовался и классической западной живописной традицией, первобытным искусством, средневековым мистицизмом. В 1960–1970-х годах в живописи и графике Плавинский часто обращается к религиозным символам и темам (например, в работах «Пасха», 1964; «Евангелие от Иоанна», 1967; триптихе «Новгород», 1974–1978 и др.).
В 1964 году художник путешествовал по Молдавской ССР, изучая местную культуру, искусство и памятники архитектуры. Плавинского всегда интересовала погребальная культура разных народов, как одно из самых выразительных свидетельств их идентичности, а в 1960–1970-х годах он несколько раз возвращается к изображению надгробных плит и крестов разных традиций, в том числе — молдавской. Местная крестьянская традиция во второй половине XX века стала объектом внимания и изучения советских искусствоведов, во многом, с подачи художника и исследователя Давида Гобермана. Восточно-православная иконография здесь смешивалась с западной христианской традицией религиозной скульптуры. Молдавские мастера искусно работали с камнем и деревом, украшая могилы изображениями животных, растений и небесных тел. Нередко встречались и религиозные мотивы, как на запечатленном Плавинским надгробии середины XIX века. В канонической композиции — распятие, окруженное небесными силами и херувимами, — примечательна пластическая простота форм. Истовая суеверная крестьянская вера порождает образы глубоко эмоциональные, наполненные «страхом божьим» — так и здесь мастер покрыл упрощенные изображения божественных сил маленькими черточками, символизирующими глаза: по библейскому преданию, ими покрыты крылья херувимов. Сверху смотрит Всевидящее Око Божие — один из древнейших христианских знаков, снизу из могилы смотрит Адам. Из множества канонических и неканонических религиозных сюжетов и символов мастер, изготовивший впечатлившее Плавинского надгробие, выбирает самые мощные, пугающие — символы божественного Взгляда, любящего и карающего.
Направлению, в котором работал Дмитрий Плавинский, сам художник дал название «структурный символизм». Помимо сокрытых смыслов знака, его волновала материальная составляющая интересующего объекта. «…Главное всегда одно — любовь к структурам; структуризмом проникнуто все: пишет ли художник картины, изучает ли окаменевшие раковины, рассматривает ли гриб, кору, насекомых, — везде он ищет эту удивительную ритмичность разнообразных структур… Если нет структур — художнику нечего делать», — говорил Плавинский. В «Молдавской надгробной плите» такая очарованность материей чувствуется в живописном решении картины: неоднородный «пористый» камень (вероятнее всего, распространенный в Молдавии известняк-ракушечник) изображается в созвучной структуре воздушной, точечной манере. Отпечатки времени — потертости, следы непогоды, замшелости, неровности — отражаются в нежном, красочном колорите работы. В «Молдавской надгробной плите», ее тематике, особенностях живописи ярко проявляется характерное для всего творчества Плавинского неспешное проговаривание вечных вопросов о времени, жизни и смерти, создание синтеза красоты и величия прошлого. V
