Торги закончились
Все средства от продажи лота будут переданы в фонд «Лавка радостей» на поддержку врачей
О художнике
«В 1994 году на даче у моего знакомого я увидел необычный крючок, на котором висела одежда. Он был сделан из старой зубной щетки без щетины и согнут, очевидно, на огне. Было что-то необычное в самом моменте узнавания этой вещи. Я вдруг прозрел и вспомнил десятки подобных самодельных вещей, уже виденных мною… Раньше я их и не замечал…» — так зародилась идея знаменитой коллекции Владимира Архипова, которая успешно пополняется вот уже более двадцать лет и будет только расширяться благодаря бесчисленным творениям «самоделкиных». После своего счастливого открытия Владимир Архипов отправился к отцу, и с его странных «штуковин» коллекция берет свое официальное начало. Потом к процессу были «подключены» родственники, друзья — у всех что-нибудь да находилось. А через недолгое время благодаря сарафанному радио люди сами стали звонить Архипову и рассказывать про увиденные где-то уникальные объекты. Довольно быстро пришла и идея записывать рассказы владельцев вещей — так процесс документации стал более научным. Постепенно собирался не только сам «Народный музей самодельной вещи», но и архив изображений и комментариев. «Вещь становится вещью, только обретая индивидуальное имя, имя собственное. Сами авторы, как правило, никак не называют свои творения, и я считаю себя не вправе называть их. По названию, тележка Васильева отличается от тележки Попова только именем и не остается ничего другого, как вводить имя автора в название работ: “Тележка Васильева”», — объясняет Архипов.
Московская область, 2017
Фото из архива художника
«Голь на выдумки хитра» — подобные слова можно сделать девизом этого уникального музейного собрания. Но есть одно «но»: часто люди делают такие вещи не по бедности или от отсутствия возможности купить что-то новое по назначению, а просто от любви к «деланью». У многих из нас был или есть дедушка, который что-нибудь подобное смастерил на даче: самодельный кипятильник, корзинку для велосипеда или домик для кота. С появлением магазинов в дачной местности количество бытовых изобретений, наверное, изрядно поуменьшилось. Хотя, как знать… в мире достаточно людей, которым проще что-нибудь сделать самим, чем купить новое. Но главное, чтобы к ним успел прийти Архипов и забрать то, что сами владельцы-создатели или их жены-дети рано или поздно просто выбросят. Но Архипов не теряет бдительности: он уже давно не ограничивается пределами России, колесит по миру в поисках маленьких чудес и добрался даже до Австралии. Параллельно музей ведет выставочную деятельность в России и за границей.
Собственную жизнь Владимира Архипова эта, по выражению искусствоведа Екатерины Деготь, «народная материальная культура» изменила безвозвратно. По образованию Архипов, окончивший Радиотехнический институт (1983), инженер авиационной промышленности. Как и многие в начале 1990-х он отказался от профессии и занимался строительным бизнесом. Но вместе с зарождением его проекта «Самодельная Россия» в 1994 году он постепенно и бесповоротно перешел на сторону культуры — стал «археологом и социальным антропологом». Хотя тяга к искусству у него все же была изначально: еще будучи инженером, с 1987 года Архипов брал частные уроки по рисованию, конструированию, скульптуре.
По сути, собрание Владимира Архипова — ready-made, но не тиражного, а индивидуального производства. После создания музея все участники действа обрели новый статус, превратившись в художников. Им стал не только сам Архипов, он сделал ими и тех, кто подарил ему свои вещи, утратившие после этого акта свой утилитарный статус — и обретшие эстетический. «Самодельная Россия» — проект необычайной смелости. В стране, где до сих пор часто не понимают даже музейное искусство, если оно хотя бы чуть-чуть выходит за рамки привычного, наделить элитарной ролью исключительного изрядно потрепанный эксплуатацией и редко красивый бытовой предмет — в этом заключается истинное новаторство. Кстати, если сам автор называет свою вещь изобретением, то Архипов ее в коллекцию к себе не берет: «Для меня важно другое. Я хочу выполнять роль некоего социального посредника, сделать авторами простых людей, расширить поле потребителей и изготовителей современного искусства». Вот лишь несколько примеров людской смекалки, приведенных в каталоге «Вынужденных вещей»: кипятильник с бритвой вместо спирали (1989), самодельная кисточка для рисования из пряди женских волос (1996), двухместная мышеловка из стального листа и проволоки (1998), отверстие, выпиленное в столовой ложке для пускания мыльных пузырей (1994)… И еще множество самых разных изобретений.
О лоте
Все без исключения произведения в музее «Народный музей самодельной вещи» Владимира Архипова созданы не только с умом, но главное, с любовью. Люди их придумывали и использовали для себя, у них не было высокохудожественных целей. Но то, что они передали их в архиповский музей, сделало их еще более исключительными — они превратились в объекты искусства. Архипов играет с идеей ready-made: с одной стороны, он выставляет как произведение уже готовую вещь, такой, какой она попала к нему, с другой — когда-то это вещь была как раз hand-made, — ведь что-то в ней обязательно доделывалось или же компилировалось из нескольких готовых предметов другого предназначения.
Представленные чехлы на коньки Андрея Кузнецова из Коломны были сделаны еще в советское время из готовой вещи, пришедшей в неликвид, — порванных велосипедных покрышек-трубок. Перед передачей в музей в 2018 году чехлов вместе с коньками их хозяин совершает, сам того не ведая, поистине художественный акт — излагает их историю, которая фиксируется на специальных стельках с серебристо-зеркальным словно лед покрытием. Объяснение, таким образом, становится непосредственной частью произведения, концептом, который в отличие от текста обычного комментария уже нельзя будет так легко дополнить или изменить.
Вещи и рассказ непосредственно раскрывают историю тех лет, сразу погружая в атмосферу начала 1980-х, и рисуют образ активного вихрастого советского парня, простого и предприимчивого.
«…В старших классах я занимался в конькобежке. Коньки нам выдавали, но на ножах почему-то не было чехлов, как правило. А на лето давали велики спортивные, на трубках — не всем, конечно, а тем, кто лучшее время показывал. Трубки эти очень быстро прокалывались, мы их клеили, то есть они редко продавались — за трубки мы сами платили. Две-три заплатки поставишь, а опять «бац», и выбрасываешь. Но кто-то придумал из них делать чехлы, ну, то есть вырезать кусок по длине ножей из дырявой трубки и надеть на ножи — они же острые! Ну и я так сделал… А в институте уже не бегал...».
Андрей Кузнецов
