Дмитрий Врубель называет себя политическим живописцем и говорит о том, что искусство вне политического контекста ему малоинтересно. Основным источником увлечения этой темой в ранние годы творчества являлись для него советские газеты и в первую очередь газета «Правда». «Даже во время перестройки читать в “Правде” было нечего, но я брал оттуда фотографии для картинок. Все читали первую страницу, где Брежнев целовался, и последнюю, где публиковались спорт и программа телевидения. Но еще были вторая и третья страницы, которые вообще никто не читал. А там были большие статьи с названиями типа “Будни секретарей обкома”. С большой фотографией секретаря. И я в какой-то момент вдруг понял: вот оно! Это уже были готовые картины!» — рассказывает художник.
Примечательно, что Врубель в одном из интервью заявил, что первой его картиной был портрет Сталина, написанный еще в школьные годы по фотографии и по рассказам бабушки. Генсек Леонид Брежнев, ставший символом эпохи застоя в СССР, также был запечатлен им неоднократно, что в итоге принесло Дмитрию Врубелю мировую известность. Работы Врубеля рубежа 1980–1990-х можно отнести к категории соц-арта, однако они в определенном смысле становятся новым этапом данного стиля. «Там, где соц-арт иронически насмехался и играл историческими категориями в смеси с советской символикой, Врубель точно фиксирует, переводя живописное произведение в обобщающий знаковый контекст», — писали о нем в 2003 году составители каталога выставки «Москва — Берлин. 1950–2000».
Представленная работа 1993 года также выполнена в духе фотореализма и написана словно с опорой на фотокадр. Однако в ней мы не видим точных портретов известных политических деятелей или изображений реальных людей с улицы. Отходя от иконографии «картинных» вождей в своей работе, художник акцентирует внимание зрителя на неожиданно интимной истории взаимоотношений мужчины и девушки. Максимально приближая персонажей к переднему плану картины и заполняя их изображением практически все пространство листа, Врубель добивается впечатления необычайной правдивости происходящего и эмоционального «подключения» зрителя к сцене. Романтическая поза героев и наполненное драматизмом выражение лица девушки напоминают, скорее, кадр из советской мелодрамы, нежели из исторической хроники. А нестандартная техника на стыке графики и аппликации с характерным для нее высветленным тональным колоритом создает эффект полиграфической печати, словно бы перед нами был не рисунок Врубеля, а настоящая киноафиша. V
На работе имеются дефекты, утраты бумажного слоя и следы клея. Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
