Поток его живописи — бурный, рефлексивный, нервный, неравнозначный. В нем уживаются расслабленная инфантильная «отвязанность» и вдруг педалированная серьезность, чистота наивности и плутовская жутковатая абсурдность, искренняя природная чувственность и стремление к психоделическому самоподстегиванию, нежное и брутальное, псевдо-псевдо.
Что бы там ни говорилось, а смотреть картины или другие живописные жесты Голосия, скользя по их глади или проскальзывая сквозь их бурелом, любо-дорого. Глаз не оторвать, рот раскрыв, немея от наслаждения и благодати.
Но как только попытаешься преодолеть черту видимого и, проникнув в его тайный смысл, раскрыть рот, чтобы поведать, какой же он такой есть, тут же является слово первое: Живопись кончается там, где начинается слово. Нет ничего мучительней и болезненней, чем, вооружившись словом, ковыряться в потемках — в этом адеквате чужой души, что водит кистью даже самого близкого тебе Живописца. Нет ничего нелепей и агрессивней, чем ввергаться в чужое подсознание и копаться в нем, выдавая-выдавливая на-гора «тонны словесной руды», где в пирамидально-терриконовой толще мумифицируется нечто, принимаемое за истинный смысл.
Но не в этих ли муках — спасительное удовольствие, не в этом ли бессмыслии — спасительный смысл? Обреченные говорить как бы «про себя», ухватимся за круг и мы, условившись быть на плаву и не опускаться на дно сего неописуемо живописного моря. А посему слово второе и последнее: Живопись начинается там, где кончается слово. Помолчим. Доверимся оче-видному. Видеть подано.
Из вступительной статьи Александра Соловьева «Два слова о живописи», опубликованной в каталоге «Олег Голосий. Introduction». М: Ridzina Art Gallery, 1991. Публикуется с сокращениями.
Олег Голосий, участник сквота «Парижская коммуна» и ключевая фигура украинской «новой волны» 80-90-х гг, для своего творчества выбирал лиричные сюжеты: запечатленные просто и экспрессивно, они оставляют пронзительное впечатление, словно в них воплотились сны и видения не только самого художника, но и целого поколения. Представленная работа «Вместе» относится к «тропическому» периоду, возникшему в творчестве Голосия в начале 90-х, после поездки на юг. Тогда на его полотнах начинает преобладать теплая цветовая гамма, а также появляются экзотические пейзажи и изображения животных. Образ двух собак выполнен по-ребячески наивно, что отвечает так называемому «детскому дискурсу», который возник в легендарном художественном сквоте на Ленина в Киеве в конце 80-х – начале 90-х. Картины его участников тогда заполняли образы из детских рисунков, рассказов или мультфильмов. По воспоминаниям, Олег Голосий любил брать детские журналы, например, «Мурзилку», и находить в них смешные картинки, а затем пропускать эти образы через свою фантазию. Навеянный детскими иллюстрациями образ, поданный как легкий забавный сюжет, получился созерцательным и романтическим. V
Публикации
Олег Голосий. М.: Риджина, 2003. С. 112
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
