Виктор Пивоваров принадлежит к старшему поколению художников-концептуалистов 1970-х и наряду с Ильей Кабаковым является одним из основоположников «московского романтического концептуализма», как обозначил этот круг художников в своей статье Борис Гройс в 1979 году. И определение «романтический», из всех причастных к этому кругу, наиболее применимо к Пивоварову.

В отличие от Кабакова у него даже самая обыденная повседневность никогда не показывается в негативном ключе. Действительность он не воспринимает критически, напротив, в его работах она всегда пронизана экзистенциальной лиричностью. В творчестве Пивоварова проявлена и другая характерная черта московского варианта концептуализма, отличающая его, скажем, от западного концептуализма: в неофициальном искусстве атеистического СССР 1960–1970-х был всеобщий интерес к области потустороннего, трансцендентного и непознаваемого, которая именуется метафизикой. Этот интерес связывает работы старших концептуалистов — Кабакова и Пивоварова — с метафизической традицией от нонконформистов поколения 1960-х Владимира Вейсберга и Михаила Шварцмана до их сверстников — Эдуарда Штейнберга и Владимира Янкилевского. И хотя в 1970-е возвышенная метафизика была изрядно потеснена критическим демонтажом идеологических языков, которому сопутствовали ирония и отстранение, старшее поколение концептуалистов в целом сохранило «романтическую» позицию, противопоставляющую ничтожной окружающей действительности нечто идеально возвышенное.

Альбом «Действующие лица» 1996 года является своеобразным визуальным конспектом автобиографической книги Виктора Пивоварова «Влюбленный агент» 2001 года. Некоторыми работами из этого альбома иллюстрировано переиздание книги 2016 года — представленный рисунок «Шварцман и Шифферс» открывает главу «1976».

Именно этот год, по свидетельству автора, стал одной из вершин активности художественного процесса в «подполье». И примерно в это время в умах художников этого круга метафизика уступает структурализму и постструктурализму, то есть вопросам о языке искусства. Правильнее было бы сказать, что именно тогда и складывается «этот круг» — московская концептуальная школа. «Шварцман и Шифферс» выступают в этом произведении в роли представителей «подполья», оставшихся в теме метафизики, они иронично изображены с религиозными символами, но вместе с тем здесь чувствуется добрый безоценочный ностальгический взгляд художника.

Ностальгическая линия в творчестве Виктора Пивоварова началась после его переезда в Прагу в 1982 году. Живописные серии и альбомы он посвящает ближнему кругу родных, друзей и коллег, с которыми связаны московские 1950-е,1960-е и 1970-е годы. Еще в цикле «Семь разговоров» 1977 года некоторые из картин были посвящены конкретным людям. Но, начиная с альбома «Кабаков и Пивоваров» 1982 года, художник прицельно осмысляет свой московский круг неофициального искусства как исторический феномен. Альбом «Действующие лица» 1996 года фокусируется на конкретном периоде, он посвящен обыденной повседневности «подполья» 1970-х, которая, по существу, и составляет ткань истории: занятия искусством в мастерских художников, гости, ночные разговоры и витающие в воздухе идеи, аллегорические портреты всех персоналий в буднях. Множество друзей — художники Эрик Булатов, Илья Кабаков, Оскар Рабин, Михаил Шварцман, Иван Чуйков, Юрий Соболев и другие, а также поэты, среди которых знаменитые Игорь Холин и Генрих Сапгир.

Именно эта обыденная повседневность, только не советская вообще, а персональная, Пивоварова и его друзей, с временной дистанции становится для художника предметом личной идеализации. Этот специфический лиризм уместно связать с особой душевной и эмоциональной атмосферой того времени, с условиями рождения московского концептуализма, радикально отличающимися от условий концептуализма западного, а именно от существующей там системы искусства. При отсутствии публичности и институциональности главное преимущество этих условий состояло в наличии тесного круга единомышленников, разделяющих не столько профессиональную, сколько духовную, экзистенциальную судьбу. И это закончилось, по словам самого Пивоварова, после проведения первого в Москве аукциона Sotheby’s в 1988 году — с вторжением рынка все изменилось.

Концептуальный альбом появляется в творчестве Виктора Пивоварова с середины 1970-х, в этом медиуме он работает параллельно с книжной графикой и живописью. То, что альбомный жанр станет внутри концептуального сообщества одним из наиболее популярных, неудивительно — альбом был самым действенным способом направить и сконцентрировать разговоры об искусстве, постоянно ведущиеся в мастерских. Альбомная графика имела много общего с практикой книжной иллюстрации: Пивоваров, как и многие из его окружения, успешно работал детским иллюстратором книг и журналов. Большую роль в сложении художественной манеры Виктора Пивоварова сыграло увлечение средневековыми рукописями и миниатюрами, которые он еще студентом видел в оригинале в спецхране Ленинской библиотеки. Сюрреализм, который исповедовали его современники Юло Соостер и Юрий Соболев, оказал на Пивоварова огромное влияние, равно как и родственный сюрреалистам интерес к детскому рисунку и творчеству душевнобольных. В альбоме «Действующие лица» 1996 года сохраняется многое от 1970-х: изысканность линий, детальность проработки, связь с книжной иллюстрацией, сюрреалистичность, но добавляется еще и необыкновенная лиричность. Начиная с 1980-х, и в особенности уже в 1990-х, в произведениях художника появляется множество аллюзий и цитат из живописных шедевров прошлого — образы, сюжеты, манера, приемы. Свой путь в искусстве Виктор Пивоваров понимает как тонкую линию между беспамятством, выпадением из культуры и растворением в ней без остатка.

В представленной работе образы Михаила Шварцмана и Евгения Шифферса наполнены отсылками к иконографическим символам — ведь это основные адепты и глашатаи метафизических истин, которые позже концептуалисты будут иронично называть «духовка и нетленка». Здесь они изображены в диалоге, поскольку и в жизни действительно постоянно полемизировали. Эти образы словно отражают их внутреннюю сущность, в них есть и аллегории, и портретное сходство.

Художник Михаил Шварцман, искусство которого было основано на религиозной мистике, здесь похож на индуистское божество Брахму, создателя всего сущего: это подсказывают четыре руки, и их особенное положение, наличие бороды и свитка. Вместе с тем, поскольку Шварцман был крещеным христианином, его жесты можно прочитать и как иконографические: ладонь праведника и благословляющая десница. Геометрическое туловище и комбинация нескольких прямых предметов делают его похожим на его собственные «иературы» — так Шварцман называл создаваемые им произведения, говоря, что его рукой движет Святой Дух. Евгений Шифферс был религиозным философом и  богословом, какое-то время плотно входил в круг художников, которые собирались в мастерской Ильи Кабакова, и активно участвовал в дискуссиях. Но с окончательным «концептуальным поворотом» отношение к нему стало скептическим. Пивоваров изображает его в образе христианского апостола, как Шифферс сам себя называл, по воспоминаниям современников. Художник использует иконографические символы: посох, книга — слово Божье, гиматий красного цвета как символ мученичества ради веры. Образ дополняют изможденное тело и иконописный фрагмент, наложенный поверх лица. Таким образом, Пивоваров выразительно подчеркивает их претенциозность и с доброй иронией нивелирует присущий им пафос. V

---

 

Выставки
«Московский альбом». Мультимедиа Арт Музей. Москва, Россия, 2018–2019
«Виктор Пивоваров. Действующие лица». Центр современного искусства «Obscuri Viri». Москва, Россия, 1997

Публикации
Виктор Пивоваров. Московский альбом. Каталог выставки. М.: Artguide Editions, 2018. С. 46 
Виктор Пивоваров. Влюбленный агент. М.: Artguide Editions, 2016. С. 109