Фигура Гриши Брускина была мало известна широкому зрителю до конца 1980-х годов. Он дружил со многими художниками, как официальными, так и неофициальными, включая настолько разных людей, как, например, основатель «сурового стиля» соцреализма Виктор Попков и художник и поэт-концептуалист Дмитрий Александрович Пригов. Он участвовал в ряде официальных (подвергавшихся в результате цензуре) и неофициальных выставок. Но настоящая слава пришла к нему летом 1988 года, когда его работа произвела фурор на аукционе Sotheby’s в Москве.

Русские торги Sotheby’s в Москве были инициированы одним из топ-менеджеров аукционного дома Симоном де Пури, хорошо знакомым с современной советской культурой, и прошли 7  июля 1988 года. На аукционе было выставлено 120 работ, 19 работ представителей русского авангарда, остальные — произведения современного русского искусства. Художники были расположены по алфавиту, так что шесть работ Брускина были проданы первыми — и одна из них, знаменитый «Фундаментальный лексикон» (1986), помещенный до этого на обложку каталога, стала самой дорогой работой современного художника, проданной на аукционе. Немецкий коллекционер Джозеф Шергубер купил ее за 242 тысячи фунтов. Художник не получил этих денег — они так и осели в бюрократических сетях советского государства, что послужило поводом для прекращения сотрудничества между аукционным домом и СССР.

«Фундаментальный лексикон» аллегорически изображает многочисленные советские типы в грандиозной таблице, охватывающей весь мир. Он был этнографически понятен иностранцам — как понятен и нам тридцать лет спустя, — потому что воссоздавал универсальную описательную систему. Другая важная серия работ  — «Алефбет», посвящена иудейской культуре, персонажам и концепциям, определяющим религиозное мироощущение. Основные темы работ Брускина связаны с его личностью: идентичностью художника, советского гражданина, еврея. Его отец происходил из еврейского местечка, но семья уже не была религиозной. Брускин самостоятельно учил иврит и читал Талмуд, чтобы лучше понять культуру своего рода. При этом он признает, что навсегда остался русским художником, даже несмотря на эмиграцию в США в 1989 году.

Скульптурные работы серии «Рождение героя», которые Гриша Брускин исполнил сначала в гипсе, а затем после переезда в США в бронзе, впервые возникли в его творчестве в середине 1980-х годов. Здесь Брускин также стремится создать каталог окружающей жизни, на этот раз полностью отказываясь от разделения своей жизни на «советское» и «еврейское». Социализм тут окончательно превращен в религиозную систему, и изображенные персонажи оказываются идолами, фантасмагорическими персонажами. Серия «Рождение героя» включает в себя 15 образов. Все они герои мифов, советских и еврейских, равноправно населяющие мистическое пространство, в  котором проходила жизнь Гриши Брускина. Сам художник говорил: «При составлении целого не происходит развития действия (как в комиксе), или движения (как в киноленте), или иерархического ранжирования (как в иконостасе). Несмотря на это, возникает органическая, нерушимая связь множества».

В 1984–1985 годах Гриша Брускин создал с одной пластилиновой формы две гипсовые отливки фигур серии «Рождение героя», таким образом создав две версии серии. В дальнейшем все скульптуры разошлись по частным и музейным коллекциям. Представленные три скульптуры из серии «Рождение героя» изображают трех персонажей. Вавилонский сумеречный демон Кетев Мерири — существо с головой теленка и глазом на груди, который подстерегает на закате людей: человек, заглянувший в его магическое око немедленно умирает. Девочка-пионерка в плиссированной юбке и костюме зайчика будто с детского утренника. Вторые версии этих скульптур, созданные в 1984–1985 годах, вошли в коллекцию Национального центра искусства и культуры Жоржа Помпиду в Париже во Франции. Третий образ наиболее известный в этой серии — это советский маршал, держащий в руках лозунг «Социализм непобедим!». Вторая версия этой скульптуры находится в коллекции Художественного музея Зиммерли в Нью-Брунсуике в США.

Примечательно, что серия создана в разгар перестройки, в момент, когда привычный советский миропорядок перестал быть неизменным. Советская империя шла, как мы понимаем сегодня, к своему концу. Ветхий Завет обещает неизбежный упадок всем империям, и закат Советского Союза оказывается, таким образом, воплощаемым пророчеством, онтологическим событием, подтверждающим метафизический порядок. Брускина интересует эстетика упадка, устройство идеологической системы, обреченной на крах, которая в момент распада ощущается особенно отчетливо.

Подобного рода работы Гриши Брускина наследуют советской традиции гипсовой скульптуры, украшавшей городские парки и архитектурные фасады. Эти скульптуры населяли общественные пространства, составляли полноценный метафизический пантеон и таким образом были полноправными хозяевами публичной реальности, в то время как обычные граждане были лишь простыми посетителями. Скульптуры Брускина сделаны маленькими, почти кукольными: ребенок свободен от пут идеологии и может обращаться с ней как с игрой, то есть имеет к ней полный доступ.

Персонажи серии «Рождение героя» — воплощения проявлений действительности: страха, святости, детства, веры. В них нет ничего сакрального: они игрушечны, ироничны, несерьезны. Но именно в этой несерьезности лежит представление об истинности, так как любой другой подход оказывается идеологическим фанатизмом, застилающим собой реальность. Аллегории, разрабатываемые Брускиным, помогают ему преодолеть ограничения иконического сознания. «Рождение героя» превращается в окончание героического, претензию на уникальность. Повседневность состоит из знаков — художник описывает ее через образы, незримо присутствующие в ней и ее определяющие.

В июне 1988 года, за месяц до аукциона Sotheby’s в Москве, Гриша Брускин вместе с Дмитрием Александровичем Приговым, а также Иосифом Бакштейном, Борисом Орловым и несколькими другими художниками провел перформанс под тем же названием «Рождение героя» в выставочном зале в Москве. В процессе действа Брускин выступил в роли талмудиста, создающего големов: он превратил своих товарищей в мифологических персонажей, покрыв их белилами и научив их говорить. Герой в исполнении Пригова сходил с ума, выкрикивал революционные лозунги, и создатель был вынужден его уничтожить. Перформанс развивал в виде динамичного действия темы, которые художник осмысливал в своих живописных и скульптурных работах.

В «Рождении героя» нет идеологического комментария. Гриша Брускин фиксирует статичные образы, лишенные какого-либо конфликта. Это видно даже в их скульптурной форме. Художник отказался от какой-либо динамики, он превращает свои скульптуры в куросы и коры  — античные статуи, наследие древнеегипетской скульптуры. Его задачей было создать архаические образы: их существование определено вечностью, а не портретным сходством или культурной функцией. Брускин совершенно не претендует на реалистичность изображения, которая полностью изжила себя в образах советской пропаганды, и вместо этого стремится вернуться к искренности, то есть истинности. V

---

 

Провенанс
Phillips London, BRIC.  Лондон, Великобритания, апрель 2010, лот 28