О художнике
 
Георгий Литичевский — один из старейших и последовательных художников комиксов в России. Литичевский вспоминает, что в детстве ему не хватало мультфильмов, поэтому он сам начал придумывать и рисовать истории в картинках, часто на полях газет. Как и все советские дети, читал детские журналы «Мурзилка» и «Весёлые картинки», а слово «комикс» и про наличие такого особого жанра в искусстве он узнал в десятилетнем возрасте: в журнале «Наука и жизнь» в середине 1960-х была напечатана статья про американские комиксы, там время от времени публиковались французские комиксные истории «Пиф» и «Профессор Назер». После этого много лет Литичевский рисовал комиксы для себя. В начале 1970-х, листая журнал «Америка», он узнал об искусстве поп-арта, а поступив на исторический факультет МГУ, где изучал античность, на лекциях любил порисовать комиксы на историческую тему. В 1975 году увидел французский журнал «Hara-Kiri», открыл для себя андеграундный комикс и «понял, что должен делать в этой жизни». Во времена учебы Литичевский начал посещать выставки неофициальных художников и тогда же задумался о совмещении комикса с другими жанрами искусства. Так что рисованные истории Литичевского постепенно вышли далеко за рамки самого понятия «комикс». Также важно, что художник никогда не занимался цитированием мейнстрима, а создавал исключительно «авторские истории с открытыми сюжетами, предполагающими соучастие зрителя в их додумывании или доосмыслении».

 
А в 1985 году Литичевский оказался в художественном сквоте «Детский сад», где не только ощутил себя среди своих и вскоре перешел на огромные форматы вроде простыни, но и встретил своего лучшего друга — Гошу Острецова. Вместе они вскорости придумали мифическую группу «George & George» (которой на деле никогда не было) и стали делать произведения в остро модном тогда во всем мире стиле «новой волны» (new wave). Молодые художники-нью-вейверы в 1980-х очень внимательно изучали только-только ставшее легальным искусство русского авангарда начала XX века, которое в свою очередь вдохновлялось примитивным искусством. Все это породило яркую смесь красок, полудетских изображений и неистовой веры в новое, ведь в стране начиналась перестройка. Тогда же Литичевский бросает карьеру историка и почти написанную кандидатскую диссертацию, полностью посвятив себя искусству. В 1986 году случается знаменитая «XVII Молодежная выставка», на которой художники смело и в большом количестве показали ранее запрещенные в СССР все самые современные формы искусства, затем организуются известные мастерские в Фурманном переулке, откуда вышло большинство ныне известных художников 1980–1990-х. Интересы Литичевского расширяются: он занимается уже не только комиксом, но создает живописные произведения, а также пробует себя немного даже в авангардной моде. Но главное, что Георгий Литичевский, радикально поменяв масштаб и даже тематику своих работ, все же остается верен жанру и до сих пор продолжает создавать комиксы. Они могут быть графические, живописные, созданные специально для каких-то изданий (например, художник вот уже четверть века рисует комиксы к каждому номеру «Художественного журнала» Виктора Мизиано). Литичевский по-прежнему работает в стиле new wave, сохраняя верность яркой и необузданной эстетике, смешанной с немного детской наивностью. В его игровом, легком отношении к искусству есть и ирония, и осмысление самих широких литературных, культурных и исторических слоев.

 

О лоте
 
Георгий Литичевский называет свое произведение «комикс-объект»: «Современное искусство занято проблемой живописи как объекта, картины как объекта или объекта как картины, и в моем расписном столе я пытаюсь подключиться к этой проблематике, оставаясь верным себе как комиксмену, создавая комикс-объект». В присущей ему манере Литичевский переплетает в одном изображении совершенно разные культурные коды: танцы на столе (некий квазиритуал, дошедший до нас из древности, или просто пьяную удалую забаву) и героев английских легенд, ставших для нас уже скорее литературными. Очень возможно и даже наверняка рыцари круглого стола плясали на столе — нравы в те далекие времена царили простые даже у аристократии. Литичевский непринужденно сочиняет новый эпос, который в ХХ веке получил название комикса. Но мы видим лишь маленький фрагмент комикса, помещенного на столешницу деревянного стола. На поверхности розового квадратного стола написан другой, круглый стол, на котором отплясывает «рыцарь», скорее напоминающий инопланетянина из какого-нибудь мультика. Многие свои комиксные истории Литичевский сочиняет по мотивам исторических, культурных, художественных или литературных событий. Герои разных эпох и произведений закручиваются в вихре фантазии автора, чтобы выступить затем в новой, нередко совершенно неожиданной роли. Но сейчас Литичевский оставляет интригу, здесь даже нет обязательного для комикса текста, объяснившего бы нам ситуацию. «Это персонаж из квазифэнтезийного комикса, некий Танцующий Рыцарь. Но что это за персонаж и о чем повествует этот комикс, зрителю предлагается дофантазировать самому. В каком-то смысле это комикс одного кадра, или в данном случае комикс одного стола», — комментирует свою работу художник.
 
Маленькие дети, когда учатся говорить, часто находят похожие по звучанию слова, которые не имеют между собой ничего общего. Потом у большинства людей с возрастом это проходит, но некоторые взрослые сохраняют эту милую особенность на всю жизнь. Литичевский как раз обладает этим даром: увидеть никому не заметные похожести там, где они есть, а если их и нет, то придумать. А вкупе с наивной манерой исполнения его истории всегда напоминают детские добрые фантазии по мотивам прочтения сотни-другой книг, ибо настоящий их автор, художник Георгий Литичевский — человек невероятно начитанный и эрудированный.
 
Размышляя о созданном им столе-комиксе, он говорит о художественной тавтологии, вспоминая шедевры начала XX века: «Фонтан» Марселя Дюшана, где вместо фонтана был реальный писсуар, и картину «Вероломство образов» Рене Магритта, где под изображением курительной трубки была надпись «Это не трубка». И Литичевский заключает, что его тавтология иного рода: «Я мог бы перевернуть реальный стол вверх ногами или написать на нем “стол” или “это не стол”, но предпочел (контр-)тавтологию другого рода — изобразил стол на столе».
 
Но почему живописец и график вдруг обратился к форме деревянного объекта, который к тому же столь близок к утилитарному назначению? Работа была создана в «Студии КОП» (Людмила Константинова, Гоша Острецов, Сергей Пахомов), в которой в 2010-х часто работали и выставлялись также и другие художники объединения VGLAZ, куда входит и Литичевский. В «Студии КОП» Гоша Острецов организовал столярную мастерскую, и почти все, кто там работал, экспериментировали с древесными материалами. Всего Литичевским было изготовлено два стола, оба на сюжет танца рыцарей круглого стола — разумеется, танца на столе.
 
Представленное произведение, как и то место, где оно было создано, напоминает принципы жизни молодых художников 1980-х годов, к которым принадлежал и Георгий Литичевский. Он хорошо описывает атмосферу сквота «Детский сад» в своей статье «Уроки танцев» для «Художественного журнала» 1993 года, и это настроение передается в его творчестве до сих пор: «В 80-х годах культ досуга стал нормой для тех, кто хотел считаться современным художником, и грань между эстетическим поиском и образом жизни, казалось, исчезла. Как-то в “Детский сад”, место встречи многих новоявленных дэнди, в котором хозяйничали Ройтер, Виноградов и Филатов, явился редактор “Actuel” и, осмотрев содержимое комнат, спросил: “А что потом?” Вопрос был не сразу понят. Он, оказывается, хотел узнать, куда художники идут развлекаться, отработав свой трудодень в мастерской. Ему было трудно понять, что в континууме “детсадовского” жизнетворчества “потом” и “сейчас” слиты. В то время отношение к понятиям “творчество”, “жизнь”, “развлечение” доходило до полной тавтологии. Прогулки АССЫ по городу или перестановка мебели в квартире Острецова (а точнее, ее почти 100-процентный вынос на помойку по инициативе Гориллы) превращались в художественные акции, и в то же время обычным развлечением после обеда или вечернего чая было коллективное рисование». V

Выставки
«VGLAZ в Pecherskiy Gallery». Pechersky Gallery, Москва, 2012.