В эссе, озаглавленном «Попытка творческой автобиографии», Владимир Янкилевский рассказывал: «“Серии”, или “циклы”, являются для меня основной формой описания реальности (я имею в виду графические и живописные серии, а также и полиптихи, которые могут рассматриваться как “вариации на тему...”). …Я никогда не делаю эскизов. Сам процесс работы похож на джазовую импровизацию или фугу — сначала задается тема, потом играется импровизация. Это мир напряженной гармонии, но в нем есть место и абсурду, и анекдоту, которые отражают иррациональную сторону жизни, выходящую за рамки уже установившихся представлений о гармонии». Представленные две работы — вариации на тему знаменитого сатирического романа Михаила Салтыкова-Щедрина «История одного города»: они входят в одну из самых первых больших серий художника.
Янкилевский был художником-интеллектуалом — на протяжении всей своей творческой жизни он вел диалог (его работы невозможно назвать иллюстрациями в привычном смысле этого слова) с литературными произведениями крупнейших российских и зарубежных писателей. Еще в 1957 году, когда ему не было и двадцати, он создал несколько работ на темы рассказов Леонида Андреева, а в 2003 году, в год своего 75-летия, выпустил ограниченным пронумерованным тиражом книгу, посвященную одному из стихотворений Анны Ахматовой. Между этими двумя хронологическими полюсами работа над иллюстрациями, навеянными циклом стихов Александра Блока «Город», над баснями Ивана Крылова (эти работы использованы в прогремевшем в 1973 году мультипликационном фильме Андрея Хржановского), над пьесой Иосифа Бродского «Мрамор»… Но один из важнейших проектов в этом ряду — цикл работ, созданный в 1967 году по мотивам книги Михаила Салтыкова-Щедрина.
В эссе «Искусство — человеческое переживание мира», опубликованном как раз в год создания этих рисунков, Владимир Янкилевский писал: «Произведение живописи можно теоретически представить в виде двух основных слоев-уровней: пластический закон и литературный сюжет. Наиболее важным качеством произведения является зашифровка переживаний художника в пластическую организацию картины». Нужно сказать, что, несмотря на сравнительно молодой возраст, он имел уже очень солидный опыт работы в качестве книжного иллюстратора и графика, оформив к тому времени обложки целого ряда научных книг, выпущенных издательством «Знание». Тогда же, в 1967 году, в издательстве «Мир» в серии «Зарубежная фантастика» вышла книга «Времена Хокусая», обложку для которой также создавал Янкилевский. Однако художник не имел возможности выбирать сам, над чем работать, и иллюстрации к книгам русских классиков у опального молодого нонконформиста точно никто не заказывал. Поэтому так важна серия по мотивам «Истории одного города»: большой профессиональный опыт книжного графика и иллюстратора служил здесь подспорьем Янкилевскому, рисовавшему без какой-либо самоцензуры, «от души», заведомо не рассчитывая на публикацию этих рисунков в печати.
Как известно, произведение Михаила Салтыкова-Щедрина начинается со слов автора, который якобы нашел настоящую летопись с рассказом о городе Глупове. После небольшого вступления от лица летописца начинается рассказ о «происхождении глуповцев», в котором автор повествует о самых выдающихся градоначальниках этого на самом деле никогда не существовавшего города. Уже этот — по сути своей крайне сюрреалистический — мотив очень важен для Янкилевского, как раз в конце 1960-х годов работавшего над еще одним «литературным» циклом «Атмосфера Кафки».
После публикации в 1870 году «Истории одного города» (сатирического романа, обличавшего нравы, взаимоотношения власти и народа в самодержавном обществе) Михаила Салтыкова-Щедрина обвиняли в насмешках над русским народом и очернении фактов российской истории. Как это ни удивительно, спустя столетие Владимир Янкилевский и другие художники-нонконформисты (в особенности это применимо к Оскару Рабину и Михаилу Рогинскому) слышали те же самые обвинения в свой адрес. Именно поэтому обращение к этой книге имело, как это ни парадоксально, очевидный автобиографический подтекст.
Роман «История одного города» насыщен такими приемами, как ирония, гротеск, эзопов язык и иносказание — все эти характеристики были яркими чертами и художественного творчества самого Янкилевского. В отдельных эпизодах, доводя до абсурда описываемое, Янкилевский, как и Салтыков-Щедрин, ярко изображал абсолютную покорность народа произволу власти. Несомненно, что именно эта серия стала предтечей всемирно известного на сегодняшний день цикла рисунков и офортов «Город — маски» (1971–1973), в котором эстетические разногласия художника с советской властью — если не с миром в целом — достигли апогея.
Алек Д. Эпштейн
