Андрей Ройтер, как и большинство художников его поколения, может быть определен как художник руин. Все мотивы его произведений неизменно несут на себе печать времени. При этом отнюдь не случайно, что Ройтер, в отличие от большинства российских художников его круга, обращается к обыденным вещам, в которых нет прямых референций к легендарной истории. Крах истории для него — это не только утрата внешних опор, но и утрата опор внутренних. Это распад не столько объекта истории, сколько ее субъекта. А потому, утратив субъектность, мы не можем до конца знать, что именно мы утратили, какая именно из утрат напоминает о себе фантомной болью. Работа Ройтера — это выражение опыта утраты как такового, то есть утраты в чистом виде.

Ройтер придает многим своим образам призрачный характер — их отличают монохромность, зыбкость, размытость контуров. Часто в основу этих образов положены старые выцветшие фотографии и т. п. Однако ведь именно призраками является прошлое из мира смерти в реальность живых людей!

Призраки приходят из безвременья, чтобы нарушить покой настоящего, напомнив о прошлом, об исторической длительности. Но одновременно, посещая нас, они нарушают течение времени, напоминая, что прошлое остается с нами, в настоящем.

Виктор Мизиано

 

В 2005-м, после прочтения книги французского философа Гастона Башляра «Поэтика пространства», я начал работать над циклом картин и объектов, «главными героями» которого стали изображения и 3D-модели камерной маргинальной архитектуры. Я решил создать «галерею портретов», персонажами которой будут непарадные, часто временные архитектурные конструкции, обычно возникающие вдоль железных дорог по всему миру. Картина «Вчера» 2007 года принадлежит этому циклу. Для меня это важная знаковая работа, жест прощания с атмосферой меланхолических кадров прошедшей эпохи.

Андрей Ройтер