Олег Голосий — один из самых тонко чувствующих живописцев «новой волны» конца 1980-х — начала 1990-х годов. Его имя во многом связано с легендарным сквотом, существовавшим на улице Парижской коммуны в центре Киева в 1990–1994 годах. Став на некоторое время не только мастерской, но и культурным центром андеграунда, это место образовало среду для развития и становления целого поколения талантов. Среди художников сквота Голосий отличался безудержной творческой энергией: живопись, подобно мощной стихии, поглощала его без остатка. Он писал работы с дикой скоростью, закрашивая огромные холсты один за другим всем, что попадало под руку: кисточкой, валиком или даже веником. Казалось, образы преследуют его, кочуя из одной работы в другую, становясь навязчивыми видениями-размышлениями. Охваченный новым сюжетом или темой, Голосий мгновенно приступал к работе и не останавливался, пока всё не «выплеснет». По воспоминаниям друзей, в такие моменты он мог запросто записать заготовленный кем-то холст, переписать или же дописать чью-то картину.

Представленную картину «Через листву» Олег Голосий создал во время резиденции в Мюнхене в 1992 году, куда отправился вместе с другими художниками его круга по приглашению немецкого куратора Кристофа Видеманна. Это была первая поездка в Европу, такая долгожданная и впечатляющая: новый город, музеи, важнейшая выставка современного искусства Documenta IX. Конечно, все это оставило неизгладимый след. Художник Георгий Сенченко в одном из интервью вспоминает историю, которая очень тонко передает состояние Голосия: «Ехали на поезде через всю эту разруху. Это же 1992 год. И вот уже в Нюрнберге выходим покурить, а там вокзал просто звенит от чистоты и порядка. Таким матовым ультрафиолетовым светом все задизайнировано. И вот Голосий смотрит на это все и плачет. А Саша Гнилицкий обнимает его и приговаривает: “Не плачь, Слон, не плачь… Еще все будет хорошо — еще все опять будет плохо…”».

Резиденция длилась четыре месяца, за которые художники должны были сделать работы для выставки, получившей в дальнейшем название Postanaestesia. Куратор Кристоф Видеманн вспоминал, что Голосий почти все время в резиденции ничего не делал — просто созерцал, наблюдал, а потом за несколько недель написал огромное количество холстов. Пытаясь выразить эту энергию, Видеманн составил из картин пространственную инсталляцию. «Я хотел заставить их летать» — говорил он. Для работ Голосия этого периода характерны легкая меланхоличность, фантазийность, создание элегических пейзажей. Присущая этому циклу «акварельная» манера письма делает живопись почти прозрачной, придавая даже самым огромным полотнам ощущение воздушности.

Олег Голосий часто обращался к архетипическим мотивам, таким как дорога, лес, одинокий остров или бесконечные дали. Они становились для него выражением очень личных поисков и глубоко экзистенциальных переживаний. В картине «Через листву» густые ветви на переднем плане «обрезаны» краями холста, что создает ощущение мимолетно брошенного взгляда. Близость деревьев к зрителю делает картину похожей на окно, заглядывая в которое, мы видим тающие в дымке поля и дома. Мягкий зеленый колорит погружает в спокойствие, а бессобытийность — в созерцание. Появлению такой удивительно «светлой» для Голосия работы, вероятно, способствовала атмосфера надежд на новые перспективы, которые, казалось, открывал Мюнхен. В этом по-европейски аккуратном пейзаже читается новая оптика, открытая в резиденции художником. Но тут также чувствуется и одиночество, отчужденность стороннего наблюдателя: я — здесь, а жизнь — там. Образ леса имел важное значение в творчестве художника: он вмещал его одновременно простые и сложные, «несказанные» чувства. Настроение передают поэтические строки в одном из редких текстов Олега Голосия: «Лес, говорят, должен вот-вот кончиться, а он все густеет да густеет. Говорят, будет гуще и гуще до непролазности. А потом бац — и пустыня. Только бы не оглянуться. ...Возвращаться поздно. Да и нет там уже ничего».V