Нестор Энгельке: «"Картинную галерею имени профессора Вудмана" стоило бы показать в Голландии»

До конца этого лета во VLADEY Space проходит выставка петербургского художника Нестора Энгельке «Картинная галерея имени Проф. Вудмана». Откуда происходят все те портреты, что переосмыслены в проекте художника, уже десять лет совершенствующего «топоропись» — оригинальную авторскую технику, придающую новое измерение привычным произведениям живописи и графики. Нестор Энгельке, как и его alter ego профессор Вудман, предпочитает любым словам стук топора по доске. Тем не менее, искусствоведу Павлу Герасименко удалось побывать в мастерской художника и узнать  про его отношение к живописи XVII века, различия в марках топоров, и дальнейшие планы по созданию деревянной копии мира.

Нестор Энгельке в своей мастерской в Санкт-Петербурге. Фото: VLADEY

Павел Герасименко: Вы начинали с вырубленных топором натюрмортов, пейзажей и архитектуры, потом повторяли в дереве окружающие человека бытовые предметы, затем копировали отдельные произведения искусства, и сейчас воспроизводите залы музея, которые  можно считать одной из моделей мира. Как происходит такой переход к тотальности — сперва русские писатели в «Павильоне топорного чтения», теперь «Картинная галерея имени профессора Вудмана»?

Нестор Энгельке: Я давно стремлюсь перевести в дерево всю окружающую реальность, для меня дерево — это очень интересный мир. На самом деле, картинная галерея должна была появиться раньше, первая мысль о ней возникла давно и только теперь была воплощена, получился деревянный псевдо-музей. Автором представленных в этом музее картин является художник Энгельке, а профессор Вудман их собирает — он коллекционер.

Кто недавно писал натюрморт топором прямо в зале выставки — художник Вудман или профессор Энгельке? Я уже запутался. От традиционных приемов живописца никуда не денешься — я все-таки учился в Академии художеств, и там все таки академическая школа, как надо, пусть я и был троечником. 

Экспозиция выставки «Картинная галерея имени Проф. Вудмана» во VLADEY Space, 2023. Фото: VLADEY

П. Г.: Как художник Энгельке превратился в профессора Вудмана — что это за персонаж? В отличие от придуманного Игорем Макаревичем и Еленой Елагиной Николая Ивановича Борисова, который стал деревом, профессор Вудман все же находится на активной и деятельной стороне.

Н. Э.: Сначала профессор Вудман прятался в тени художника Энгельке, а потом показался из-за его спины. «Рай, который построил я» была первым проектом бюро «Вудман и партнеры», состоящего из одного человека — меня самого.  Это связано с моей профессиональной деятельностью, которой я сейчас активно не занимаюсь — я заканчивал архитектурный факультет, работал архитектором, и создание вымышленного архитектурного бюро стало для меня продолжающимся художественным проектом. Оно вымышленное и в то же время действующее, до сих пор работает и с его помощью создается весь деревянный мир. Так что, если есть желание или нужно спроектировать жилой дом, баню, сарай, музей современного искусства, опять же, какую-нибудь картинную галерею или другое строение, — всегда обращайтесь в архитектурное бюро «Вудман и партнеры», которое способно проектировать, как настоящее! Картинная галерея — только один из его проектов, другое создание бюро — «Павильон для топорного чтения». Профессор Вудман умеет читать и писать, но делает это только топором. Когда проект большой и сложный, одному Энгельке не справиться, и тогда на помощь призывается профессор. Это очень помогает: сразу все становится на свои места, есть, от кого оттолкнуться и кому передать кое-какие вопросы, возникающие замечания и предложения. В общем, если что, — есть на кого свалить творческое фиаско (или, наоборот, творческие успехи).

Экспозиция выставки Нестора Энгельке «Павильон для топорного чтения» в галерее OVCHARENKO, 2020. Фото: VLADEY

П. Г.: Почему возникло желание вогнать топор в голландскую и фламандскую живопись XVII века, что в ней привлекает или раздражает? Для художников прошлого была важна похожесть и достоверность — а какую решаете вы? Превратить гладкий живописный иллюзионизм в шершавую занозистую поверхность со щепками — это радикальная смена регистра, иной тип чувственности.

Н. Э.: Верно, мои работы можно почувствовать также руками на ощупь — такая немножко занозистая чувственность. Как кто-то точно сказал про них, «два с половиной D». Наверное, XVII век — истоки классической живописи, которую мне как раз захотелось переосмыслить в собственной технике деревописи. Эти голландские и фламандские картины надо как следует топориком, так сказать, «отопорить». Первыми стали мужские и женские портреты бюргеров. Меня всегда впечатляли их наряды: странные шляпы, которых сейчас никто не носит, и давно забытые костюмы тоже очень интересны. Весь — как сказать — муар этих темных и таинственных картин, где иногда не видно и вообще непонятно, что нарисовано. Сами по себе портреты не так интересны, именно пыль и грязь делают их любопытными для меня — налет времени придает изображениям смысл. Я попытался воссоздать этот эффект и переосмыслить его в дереве. А потом подумал, и решил сделать большую работу, взяться за монументальную вещь. «Ночной дозор», который в оригинале больше, чем три на пять метров — как мне показалось, хороший ход для деревописи. У Рембрандта люди выступают из темноты, и такое проявление образа очень близко мне.

Работа Нестора Энгельке «Ночной дороз» в экспозиции выставки «Картинная галерея имени Проф. Вудмана» во VLADEY Space, 2023. Фото: VLADEY

Будет здорово, если работы из этой серии увидят в Голландии, хотелось бы предложить и выставить их там. Пока «Ночной дозор» в Рейксмузеуме был на реставрации, можно было показать мой — уже отремонтированный и улучшенный. Ведь в моей работе выявлены некоторые акценты, способствующие лучшему восприятию — больше щепок, заноз, дырок, которые точно действуют и помогают восприятию написанной художником сцены. 

Для перевода в деревопись я взял самые узнаваемые произведения, получилась такая игра со стереотипами: если живопись — то вот наш всеми любимый и великий Рембрандт. Я специально не сделал ни одной работы из Эрмитажа или Пушкинского музея — все оригиналы хранятся в Амстердаме и где-то ещё. Я был в Рейксмузеуме в 2019 году, когда с «Севером-7» ездили в Антверпен делать выставку в музее M HKA, и еще раньше до этого. Но главное, что повлияло — это академическое образование, ведь классическое искусство является эталонным примером живописи.

В мастерской Нестора Энгельке в Санкт-Петербурге. Фото: VLADEY

П. Г.: Вы изображаете шедевры из европейских собраний по иллюстрациям, совсем как большинство художников и искусствоведов в советское время.

Н. Э.: Да, эти черно-белые фото, где все плывет... Когда я работал над своей картинной галереей, то всегда смотрел на оригинал, первоисточник — там много всяких нюансов, которые легко пропустить. Конечно же, музеи меня вдохновляют. Откуда еще можно взять какое-то вдохновение — либо газеты, либо музеи.

Есть картины, которые прямо заточены для того, чтобы их вырубить! У меня был деревянный «Черный квадрат», а вот «Авиньонские девицы» для деревописи не подходят. Хочется, чтобы в изображении была легкость, а тональные соотношения не нужны. Хотя краска на дерево ложится очень интересно. В своей работе я стараюсь абстрагироваться от самой живописи — просто крашу доски красненьким или беленьким. Скорее, это чисто технический вопрос, который я стараюсь ставить на второй план.

Нестор Энгельке в своей мастерской в Санкт-Петербурге. Фото: VLADEY

П. Г.: Кажется, что рубка топором — очень экологичное занятие: для работы берутся доски и палки, которые иначе пошли бы в мусор. Ваше искусство можно назвать «зеленым»? Как деревопись зависит от используемого инструмента? Сколько топоров вы сточили за это время?

Н. Э.: Хотя я и применяю битумные лаки, хочется верить, что мое искусство подпадает под определение экологического, пусть даже 50 на 50. Но борьба за окружающую среду — это все же немного другое. Топоры стачиваются как карандаши. Иногда приходится идти к профессиональным точильщикам и просить их заточить, потому что у каждого топора лезвие правится под определенным углом. Бывает, что топоры ломаются. Кстати, однажды сломался мой любимый топор небольшого размера, который мне подарили на день рождения. Он был куплен на рынке «Юнона», и столько работ им сделано! Недавно мне подарили Fiskars (прим. популярная фирма строительных инструментов), и я стал делать им эту картинную галерею.

Вообще, для работы нужно много топоров — я несколько раз ходил за ними в строительные гипермаркеты и покупал по десять штук сразу, еще приходилось искать в разных местах, по-видимому, это дефицит. Я пробую разные инструменты — есть и американские двухголовые, и скандинавские, которые режут дерево как бумагу, что даже неприятно. Каждый инструмент очень отличается: отечественные топоры я либо находил, либо покупал на барахолке, почти всегда они были старыми и тупыми, поэтому дерево красиво заминалось и создавалась особенная текстура. Когда я попробовал новые иностранные топоры, то сразу в них влюбился: качественные вещи, которыми хочется пользоваться. Они уже как объекты искусства — красивый красный цвет сразу вызывает желание работать. Сегодня как раз думал: было бы интересно объединиться с каким-нибудь изготовителем инструмента, и выпустить именные топоры, заточенные специально для деревописи.

Нестор Энгельке в своей мастерской в Санкт-Петербурге. Фото: VLADEY

П. Г.: Что еще вы собираетесь сделать в деревописи?

Н. Э.: Я буду продолжать музейную серию, следующий зал музея — думаю, это будут испанцы. Ну, и с Рубенсом тоже надо поработать. А вообще я хочу продолжать исследовать деревопись больше и глубже, искать более грубое и еще более откровенное, чтобы найти новую эстетику. Самое главное, что за деревописью — будущее искусства. 

Также хотелось бы наконец заняться деревянным автомобилестроением. И другой техникой — заняться вплотную миром хай-тека. Учитывая нынешнюю жизнь, это очень актуальная тема — ничего даже выдумывать не нужно, просто взять и сделать, но пока нет возможностей, мало места в мастерской. Но вообще, как рука ляжет на топор, что-нибудь да и получится.

Нестор Энгельке в своей мастерской в Санкт-Петербурге. Фото: VLADEY

Нестора Энгельке «Картинная галерея имени Проф. Вудмана»

До 30 августа
Ежедневно с 11:00 до 20:00

VLADEY Space