Представленная работа Элия Белютина 1980-х годов отсылает к его холстам 1960-х, в которых он обращался к изображению обнаженной натуры. Позднее художник отходит от фигуративности к более абстрактному решению, что делает представленное полотно редким примером возвращения автора к своей ранней манере. 1980-е годы для андеграундного искусства ознаменовались запуском официального процесса реабилитации: в «подпольной» культуре появляется надежда на скорое обретение свободы, а работы ранее неугодных для власти художников начинают активно выставляться, в том числе и за рубежом. В это же время Элий Белютин создает свои первые картины-модули — яркие и абсолютно свободные от предметности. Тем интереснее его возвращение к ранним опытам в работе с натурой: обращение к истокам словно суммирует художественные практики предыдущих лет.
В своей студии «Новая реальность» Элий Белютин долгое время учил тому, как можно «обобщать» натурные формы, сводить их к абстракции, но при этом не терять сам образ. В представленной работе женское обнаженное тело вписано в форму, напоминающую изящный сосуд. Плавные изгибы тела подчеркнуты тонкой алой линией силуэта сосуда, которая на несколько тонов светлее насыщенного малинового фона. Контраст оттенков красного с контуром, выполненным в виде градации голубого и синего, выявляет форму тела, подчеркивая ее материальность и объем. Таким образом, художник проводит содержащую несколько последовательных слоев границу, которая отделяет телесное от абстрактного. Белютин пишет обнаженную пастозными свободными мазками, сочетая оттенки красного, зеленого, темно-синего и белого. Богатство фактуры и колористическое многообразие фигуры приближает ее к зрителю, как и выходящий за границы силуэта наивный, но вместе с тем трогательный, жест поднятых на уровне талии рук. Подобно «неолитической Венере» тело женщины лишено индивидуальности, ее лицо неразличимо, что роднит образ в его кажущейся пластической простоте и лаконичности с архаическими артефактами древности.
О художнике:
Еще при жизни Элий Белютин, его личность и творчество, стали обретать статус легенды. О нем с придыханием говорили ученики и последователи — члены организованной им в 1950-х студии экспериментальной живописи и графики «Новая реальность». Среди них было немало профессиональных художников — мастеров разных видов искусства, главным образом, прикладного. Параллельно с выполнением официальных заказов они с упоением занимались по системе Белютина, которая открывала путь в мир свободного творчества. Его занятия не обучали художественному ремеслу, но были способны дать нечто большее: возможность ощутить себя свободным в атмосфере духовной несвободы.
Его понимание искусства резко отличалось от общепринятого и допустимого в рамках господствующей советской идеологии. Произведения Белютина и его учеников стали мишенью критики Н. С. Хрущева во время посещения им в 1962 году выставки «30 лет МОСХ» в Манеже. Несмотря на запреты и преследования, деятельность студии продолжалась. После 1962 года ее главной творческой базой стала дача Белютина в Абрамцеве. Студийная работа велась здесь с весны до поздней осени. Обычной практикой были ежегодные выставки-смотры, проходящие на природе под открытым небом. Наследие студии велико, недавно состоялись большие ретроспективные выставки творчества ее участников почти за полвека: в Русском музее в 2014 году и в ММОМА в 2017 году.
Масштабный холст воспринимается Белютиным как арена действия. Его картина создает вокруг себя поле смыслов. В соответствии с «теорией всеобщей контактности», сформулированной художником, она становится местом сложного взаимодействия автора и зрителя, творца и его произведения, объекта искусства и того, кто его воспринимает. Сила ее воздействия заключена в экспрессии формы, цвета, открытости авторского жеста. Эта пластическая свобода — факт, заслуживающий особого внимания, ведь работы писались в годы политического и культурного застоя. V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
