Композиция «Супрематическая кормушка для крупных домашних птиц» написана как часть «Птичьего цикла» — одного из наиболее важных моих проектов последнего времени, где экологическая проблематика становится платформой, на которой выстраивается новая оптика восприятия искусства (более всего речь идет о наследии модернизма, все отчетливее и в полном соответствии с вычерченной Бодлером перспективой восприятия современности, предстающем как наша античность). Я предлагаю посмотреть на происходящее, решительно обострив ситуацию и перенаправив произведение искусства другому адресату: в «Птичьем цикле» привычная аудитория сменяется пернатыми агентами дикой природы, захватывающими обустроенную человеком территорию культуры. Здесь они кормятся, конкурируют за территорию, образуют пары, обустраивают гнезда и выводят птенцов — и каждый раз им приходится взаимодействовать с произведениями мастеров авангардных направлений ХХ века — Чашника, Лисицкого, Софи Тойбер-Арп, Джакометти, Колдера, Кошута. Порой их вещи показываются с предельной точностью, порою же — как в этом холсте — обозначается лишь их стилевая принадлежность (супрематизм, лирическая абстракция и т.д.).
В сущности, речь здесь не идет о привычных методах апроприации и постмодернистского цитирования. Используя язык европейской объемно-пространственной живописи, я создаю в пространстве картины принципиально иные ситуации общения с современным искусством, где отбрасывается культ художника-творца или художника-звезды, развенчивается сакральный статус произведения как шедевра, где нести ответ за все те нескончаемые монументы гордыни и расточительности, которыми забиты наши музеи, приходится перед самым безжалостным критиком — природой.
«Супрематическая кормушка» — это оксюморон уже на уровне названия. В супрематической вселенной чистых геометрических форм, созданной К.Малевичем, И. Чашником, Л. Лисицким, такого никогда не могло бы случиться. Но, думаю, Малевич досупрематического времени, автор «Коровы и скрипки», художник, не боявшийся перепрыгивать от направления к направлению и объединять их с ошеломительной свободой, мог бы меня понять. Собственно супрематическая часть здесь — это не цитата, как может сперва показаться, она специально придумана в качестве основания-держателя мисок с кормом и водой для попугая — ярко-красного ара, безраздельно доминирующего в композиции. Представленный им мир живой природы осваивает художественные артефакты человечества, одновременно оспаривая, используя и оправдывая наши достижения.
Егор Кошелев
Егор Кошелев — внимательный наблюдатель современной культуры, ее критик и ироничный комментатор. Благодаря академическому образованию, полученному в Академии имени Строганова, он блестяще владеет художественным мастерством. Однако в творчестве Кошелева реалистическая школа советской живописи стала всего лишь базой, в которую вклиниваются и которую трансформируют самые разные стили. Кошелев использует историю искусства как багаж, из которого достает различные историзмы — от маньеризма до футуризма и неограффити. Как будто Якопо Понтормо, Пабло Пикассо или Умберто Боччони вдруг попали в ХХI век и стали соавторами современного художника. Используя разные художественные языки, он не переписывает историю искусства, но добавляет их в свое творчество, как краски в палитру. В последнее время художник занимается переосмыслением модернизма и его формальных приемов, оставшихся в далеком прошлом, вне современной арт-моды. V
Выставки
«Птичий концерт». Музей-заповедник «Царицыно». Москва, Россия, 2020–2021
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
