Масштабное полотно кисти Валерия Кошлякова относится к теме эллинистических фантазий, которую художник развивает уже долгое время. Великая античность претерпевает у него самые удивительные трансформации и получает неожиданные изводы, от архитектуры, изображенной на иконах, до «пролетарской классики» в пост-конструктивизме.
Однако полотно рубежа 1989 года исключительно в отношении этой линии — его можно назвать тем самым первым экспериментом, когда родилось кредо художника. От этих корней начинают расти и отделяться потом все новые и новые версии великих утопических представлений о прекрасном, которые, собственно и занимают художника всю жизнь. Можно предположить, что Кошляков пишет эту программную для себя вещь сразу после переезда в столицу, снимая жилье-мастерскую на улице Осипенко, из окон которой, по воспоминаниям художника, виднелась Спасская башня, по которой он сверял часы. Быть может, этот исключительный вид на столицу навеял такой панорамический подход в живописи. С переездом в сквот на Трехпрудном переулке в 1991 году Валерий Кошляков открывает для себя новый материал — картон. Современный, урбанистический, трешовый — он как нельзя лучше подходил художнику, экспериментирующему с современным истолкованием традиции.
Ну, а в отношении работы 1989 года все это еще впереди, здесь использованы традиционные материалы, холст, масло, темпера. Новаторство здесь — в том, что привносит Валерий Кошляков в живопись: размер холста и манеру письма, их резкий контраст смыслов. Кадрированное изображение словно взято с маленькой любительской фотографии, а может, оно просто вырезано из иллюстрированного журнала. Но размашистая эскизная кисть без страха и смущения разгоняет этот с любовью выбранный, очень частный, очень персональный «снимочек» до размеров вселенской иллюзии, монументального сновидения.
Какая-то базилика, ряд полуразрушенных колонн упирается в каменную кладку стены с бифорием, двойным окном. Такое можно было увидеть по всей Азии, этого огромного ареала эллинизма: в Израиле, Турции, Греции, Иордании, наконец, в Херсонесе. Базилика, эта праматерь готического собора, тут ещё центр городского управления, и ее массивные каменные колонны — роскошь и расточительство рабовладельческого общества — пока не замещены массивной храмовой стеной, признаком артельного средневекового строительства. Но мощь языческого государства, где распоряжаются телами и тратят множество жизней на колоссальные колоннады, предстает в руинах, как прошлое — а эскизный характер письма, в свою очередь, свидетельствует о «неготовности» полотна, его устремленность в будущее. Прошедшее и будущее связываются в один узел, стык времен: античный памятник обретен, но еще не попал в музей, он предстает в легком хаосе, словно не до конца расчищенный археологический артефакт.
Известность, которую обретает в столице в начале 1990-х художник, нельзя недооценивать — когда Инкомбанк заявляет о решимости начать коллекционирование произведений искусства, уважаемые эксперты, которые от организации АРТ МИФ отбирали коллекцию: Валерий Турчин, Екатерина Деготь, Илья Осколков-Ценципер, сразу же рекомендуют приобрести произведения Валерия Кошлякова. Эта эпоха сегодня тоже воспринимается, как некая прекрасная руина — счастье, что сама работа дошла до нас в целости и сохранности.
Евгения Кикодзе
