Шахматный цикл в последнее время стал для Ильи Овсянникова той сферой, в которой он увлеченно разрабатывает спектр важнейших для него пластических проблем. Во многом они связаны с монохромностью как значимой образной категорией. Ведь и ситуация игры в шахматы словно намекает на возможность использования этой извечной оппозиции чёрных и белых. Автор постоянно варьирует найденный ранее образ, меняя героев местами, вводя мотив ню, усиливая, или, напротив, ослабляя жанровое, повествовательное начало. На этот раз Илья Овсянников остановился на решении, где сюжетная составляющая, вполне очевидно, играет доминирующую роль. И это, что особенно важно, только подтверждает необходимость выбора именно монохромной гаммы. Так буквально на наших глазах происходит переключение образа из жанрового в чисто пластический регистр. Иначе говоря, художнику, возможно, необходим был веский предлог для обозначения границы между «чистой фабулой» (нередко требующей развернутого «пояснения» через правдоподобный колорит и тщательную проработку деталей). Недаром автор почти не показывает лица своих героев — скорее, наше внимание концентрируется на напряженном размышлении, когда уже сделанный ход обозначен упавшей фигурой. Благодаря постоянному чередованию светлого и темного здесь, как и в других работах «шахматной серии», возникает эффект неспешного движения по плоскости холста. Взгляд осваивает полотно почти так же, как шахматист осваивает игровое поле доски, переставляя и время от времени убирая с нее шахматные фигуры. Выбранный автором горизонтальный формат как раз и подразумевает не торжественную статику эмблемы, а постоянное движение от левого края холста к правому — и обратно. Где-то оно затормаживается, или, напротив, акцентируется за счет деталей (например, за широкополую шляпу персонажа слева или согнутая в локте рука его соперника). Но, так или иначе, лейтмотивом образа остается эта внутренняя динамика, подчеркнутая и композицией картины, и чередованиями черного и белого. Итак, Илья Овсянников снова делает в шахматной серии успешный ход, и, начав новую живописную партию, одерживает в ней очередную творческую победу.

Руслан Бахтияров