Меня привлекает присутствие тайны во всем, что касается сокрытия лица, и соответственно, маски. В мировой культуре принято считать, что маска — это инструмент трансформации, который скрывает того, кто её надевает, обнуляет и обезличивает его. Получается, что маска персонифицирует своего обладателя, но в то же время наделяет его чертами и функциями кого-то еще, загадочного «другого» — то есть самой маски. 

В моей практике маска — это всегда метаморфозы. Все собранные воедино элементы не только заново обретают жизнь в лучших традициях апсайклинга (вторичное использование), но и образуют новый художественный образ, одухотворяются и превращаются в самостоятельный артефакт. В итоге маска через все многослойные нагромождения смыслов сама становится полноценным «рассказчиком» и зашифрованным посланием из предметов и символов нашего времени: детских игрушек, винтажных украшений, а также кристаллов, натуральных камней и других природных элементов. Для меня это полноценные истории, которые рождаются из ассоциаций на чувственном, бессознательном уровне. Но каждый «читает» маски по-своему, отталкиваясь от собственных ассоциаций и фантазий. 

В бронзово-зеленой маске с флиртующими крокодилами из Kinder Surprise 1990-х годов лично я вижу, как техногенные элементы космического корабля (Lego Bionicle) проникают в затерянный тропический храм рептилоидов, где главная ящерица охраняет священный изумрудный камень.

Дмитрий Шабалин