Представленная фотография развивает общую проблематику серии «Посмотри на меня, я смотрю на воду», связанную с этическим беспокойством периода 1990- х годов: «Тогда я много путешествовал с Востока на Запад и обратно, и это совпало с определенной потерей идентификации во всем обществе. Это было время, когда моральные принципы сильно зашатались», — рассказывает Борис Михайлов.

Перед нами сцена соблазнения подростка, которая, судя по второму, «светящемуся» персонажу, является плодом чьей-то фантазии. Полуголая фигура, в меру бесформенная после травления, опознается как мужская. Здесь задеваются вопросы, закрытые общественной моралью понятием «педофилия», которое стало широко известно на постсоветском пространстве именно в 1990-е. В этой сцене мальчик флегматичен и спокоен и либо не замечает, либо не боится того, кто сзади. При этом ситуация считывается нами именно как насилие над «невинностью детства» — концепт, появившийся в Викторианскую эпоху. Для медиа и общественности эта фотография провокационная, ее содержательное поле само по себе перегружается существующими обсуждениями вокруг болезненной темы, которой она касается. И комичность композиции, построенной Михайловым, полностью утрачивается. Но если с самого начала знать, что герои снимка — сам фотограф и его сын, то напряжения не возникает и ситуация воспринимается как не более чем семейное веселье и дуракаваляние.

Все произведения серии «Посмотри на меня, я смотрю на воду» выстроены через искаженную оптику восприятия человека, потерявшегося в головокружительно меняющемся мире 1990-х. Непосредственность и непристойность образов серии захватывают своей искренностью и неоднозначностью. V