Андрей Монастырский, один из столпов московского концептуализма, пришел в современное искусство из литературы, а именно поэзии. В 1976 он основал судьбоносную группу «Коллективные действия», в которую в разное время входили многие известные ныне художники, писатели, музыканты и мыслители. Литературные истоки сыграли свою роль, сказавшись на мышлении Монастырского как современного художника, и на склонности описывать свои работы (так, более 120 акций «КД» были истолкованы участниками в одиннадцати томах «Поездок за город»). Однако сама концепция «КД» скорее анти-логоцентрична и пронизана иррационализмом восточного гностицизма. Группу интересовали механизмы порождения смысла и способы выхода за пределы всех привычных значений, когда умозрительное превращается в иррациональный опыт, сходный с озарением. Сам Монастырский говорит о деятельности «КД» как о некоей духовной практике. С 1970-х и по настоящее время акции «КД» проводятся для узкого круга зрителей-соучастников — это искусство, создаваемое для самих же художников.
Рассказывая о московском концептуализме, Монастырский говорил: «Для нас были одинаково важны повороты судьбы сознания, выраженные и в китайском классическом романе, и в “Волшебной горе” Томаса Манна, и в произведениях Джона Кейджа, и в комментариях Гэнро к “Железной флейте”. Важен тот общий дух повествования, который так или иначе затрагивает нас всех и всегда, и эти “места касаний” и являются для нас нашей экзистенциальной практикой и эстетическим опытом».
Эта цитата в точности иллюстрирует тот принцип мышления, что лежит в основе созданной Монастырским уже в 2000-х годах серии «Золотые линии». Впервые работы из этой серии появились на совместной с Вадимом Захаровым выставке «Охота на мышь» (2004). Абсолютно в духе «Коллективных действий», выставка представляла собой исполненный мистицизма, «романтический» московский концептуализм. В основании идеи выставки лежало стихотворение «Большая мышь» из древнекитайской книги «Ши цзин» («Книга песен»). «Выставка построена на двух дальневосточных традициях — дзен-буддийский сад камней у Захарова и мои «Золотые линии», в основе которых в том числе лежат и даосские диаграммы „созвездия“. И в том, и в другом случаях мы имеем дело с созерцательными практиками в их взаимодействии и динамике конкретной истории (некой ментальной „охоты на мышь“)», — комментировал Монастырский.
Сама серия состоит из фотографий самого разного типа — характерных видов российских улиц, портретов людей, памятников, чего-то абстрактного, природного и т. д. На представленной фотографии триангуляционная вышка на Лосином острове. Но, по сути, любое изображение в этой серии случайно и не имеет значения, важен лишь сам факт наличия образа. Объединяет их то, что поверх изображения фотографию покрывают ломаные «золотые» линии, на своих углах скрепленные металлическими «заклепками» или же помехами (царапинами, пятнами). Линии эти складываются в разные случайные системы, для которых сам Монастырский называет несколько равноправных интерпретаций: это может быть транспортная схема метро, или чертеж созвездия, или же даосские диаграммы внутренней алхимии (система энергетических силовых линий с центрами по гексаграммам и триграммам «И цзин» («Книга перемен»)). Вновь речь идет о сочетании поэзии и совершенно особенной практики восприятия, для которой не имеет значения, чем являются эти линии, так же, как не имело значения, Манн или Кейдж задают путь сознанию.
Следуя словам Монастырского, серию «Золотые линии» можно назвать особой формой медитации: «…она построена на „трансцендировании“ фотографий с помощью “силовых линий” — обычные сюжеты переводятся на эйдетический план и приобретают другие пространственно-временные характеристики, другие масштабы восприятия и созерцания». V
