«Я почти не пишу пейзажей, и всякий опыт обращения к жанру для меня в редкость. Идея этой вещи лежит далеко за рамками традиционного пейзажа, поскольку структура пейзажной картины здесь рассыпается. То, что могло бы быть морским видом, внезапно превращается в нечто совершенно неожиданное. На наших глазах под ударом волны небо распадается на две части, за ним — пустое пространство. Его можно интерпретировать как некую условно-абстрактную плоскость или как незаполненный холст. В общем, живописная иллюзия пейзажа уничтожается. Картина демонстрирует свою природу, сам факт того, что она — плоскость, покрытая различными оттенками цвета. Если выйти за рамки жанровой проблематики, это одна из основных моих тем — взаимоотношение первой натуры, природы как таковой и второй, рукотворной природы, которая в данном случае предстает через визуальный образ. Пейзажная картина таким образом разоблачает свою истинную суть.
Это редкая и нехарактерная для меня работа. Я — художник, тесно связанный именно с российским художественным контекстом, и отслеживаю его внутреннее развитие, его внутреннюю организацию. Каким имеет право быть сегодня российский пейзаж? В актуальной сфере пейзаж рискует потерять свою изобразительную специфику, потому что реалии современной русской культуры не дают сегодняшнему художнику, с моей точки зрения, полного права на то, чтобы пейзажем заниматься по целому ряду причин. Пейзаж диктует необходимость внимательного слежения за сегодняшней социальной проблематикой, что, как ни парадоксально, его собственную жанровую специфику в значительной мере подрывает и уничтожает. Мои несколько опытов обращения к пейзажу — это опыты по исследованию визуальной стороны жанра. Эти эпизодические работы, отличаясь существенно от того, что я обычно делаю, вместе с тем продолжают линию исследования взаимоотношений природы и визуальной реальности художественного произведения».
Егор Кошелев
Работа входила в состав масштабной инсталляции «Хранилище», созданной для персональной выставки Егора Кошелева «Гештальт художника или внезапная ретроспектива» в ММОМА.
О художнике:
В 2003 году Егор Кошелев окончил Академию им. С.Г. Строганова (отделение монументальной живописи), а в 2006 году, защитив диссертацию о Тинторетто, получил кандидатскую степень по искусствоведению. Благодаря академическому образованию он блестяще владеет художественным мастерством. Однако в творчестве Кошелева реалистическая школа советской живописи стала всего лишь базой, в которую вклиниваются и которую трансформируют самые разные стили. Кошелев использует историю искусства как багаж, из которого достает различные историзмы — от маньеризма до футуризма и неограффити. Как будто Якопо Понтормо, Пабло Пикассо или Умберто Боччони вдруг попали в ХХI век и стали соавторами современного художника. Используя разные художественные языки, он не переписывает историю искусства, но добавляет их в свое творчество, как краски в палитру.
Ранние проекты Егора Кошелева были связаны с эстетикой граффити: сам художник некоторое время занимался этим видом уличного искусства. Знаковые системы эпохи высоких технологий, ее коды были переосмыслены с большой долей иронии. Затем в центре его внимания оказалась фигура художника: для него, как и для многих сегодня, автор оказался даже интереснее собственного произведения. Так появился сюжет о выдуманном художнике — сюрреалистичный, пародийный, но также полный самоанализа.
«Последний художник» — альтер-эго Егора Кошелева: рефлексирующий и амбициозный персонаж, характерный для московской арт-сцены тип «молодого художника». Он — организатор подземного (читай: андеграундного) сопротивления, которого поддерживают скромные обитатели недр. Землеройки, крысы, кроты, сколопендры — члены нового художественного сообщества, представители «крысиного концептуализма», «акционизма кольчатых червей» или «абстрактной живописи кротов».
В последнее время художник занимается переосмыслением модернизма и его формальных приемов, оставшихся в далеком прошлом, вне современной арт-моды. Как, например, принцип симультанности движения, характерный для футуризма, или круговой показ пластической формы при помощи рассечения пространства и объема, присущий кубизму. Только вместо скрипок, над которыми колдовали кубисты, Кошелев препарирует бумажные стаканчики из-под кофе, мусорные ведра или наушники. Впрочем, этот эксперимент — не самоцель. Главное для художника — исследовать, как приемы футуризма и кубизма могут отразить оптику взгляда человека цифровой эпохи. Игра со стилями прошлого в чем-то напоминает моду на винтаж — это возможность выделиться из толпы и в то же время остаться уникальным и современным.
Лауреат премии Strabag Kunstforum (2012). Работы в коллекциях ММОМА, Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея, Государственного музея-заповедника Царицыно. V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
