Сложно сказать, кто из художников мог бы выдавать миру один за другим такое количество женских портретов. И было их множество, и это действо, именуемое когда-то «сеансами» в аристократических домах, никогда у него не прекращалось. «Я ученик Леонардо Да Винчи!», — торжественно заявлял гений подпольного андеграунда, а женщины сходили от него с ума. И вот почему: очарование женской природой было присуще мыслителям эпохи Возрождения, это же характерно и для творческого поколения Зверева. В мире обыденной реальности этот восторженный художник, от природы лишенный малейшего маскулинного эротизма — воплощение самой безнадежной жизни, без определенного места жительства, полный антипод своему галантному учителю — непонятно почему умел смотреть на женщин глазами художников эпохи Ренессанса. Каждый женский образ у Зверева представлял чудо в своем естестве. И каждая его модель знала об этом даре. Женщины всех возрастов готовы были терпеть многое: и откровенные дурачества, и капризы, и непредсказуемые выходки.В век поклонения техническому прогрессу Зверев своим отталкивающим обликом соблазнял присущей ему иррациональностью бытия, в основе которой были исключительно субъективные ощущения. Словоохотливые коллеги, которым было не угнаться за «великим учеником самого Леонардо», прозвали скорописные портреты Зверева «носик-ротик-оборотик», поскольку этих портретов он писал великое множество.
Жизнь каждого, кто когда-либо воочию видел художника, можно поделить на до и после. Забыть его было просто невозможно, как и невозможно было впоследствии не узнать его стиль. Само естество Зверева было проводником в торжество субъективного опыта, индивидуализма над коллективным обезличиванием. В этой системе зверевских ценностей женщина должна была отказаться от своей определенной социальной роли, обнажив свою истинную личность. Парадокс заключался в том, что работы Зверева отображали не некий абстрактный объект, а нечто субъективное в его сиюминутном состоянии. Очевидно, поэтому женщины интуитивно доверяли бродячему живописцу — он давал им избавление от страха перед смертью, а, может быть, и от каких-то неведомых обезличенных богов, безразличных к происходящему в мире смертных.
Зверев предлагал очередную загадку и тайну, которой наделена была каждая его модель. В его голове не существовало общепринятых границ. Художника прельщало женское начало, поскольку оно более интуитивно по своей природе. Душевный мир Зверева описать просто невозможно, да и не стоит, — это такая же загадка. Просто и играючи он олицетворял собой торжество духа над материей. Cопровождая любой художественный процесс юмористическим манифестом: «Садись, детуль, я тебя увековечу!». Картина «Женский портрет» — очередная страница в огромной летописи поклонения музам жизни. В этой работе — трогательность, поэтичность, лиричность, экспрессия, очередной таинственный характер незнакомки из прошлого. Здесь утверждает себя парадокс трагизма и радости. Любовь. «Женский портрет» был написан в последний год жизни художника.
Лидия Вулох, научный сотрудник Музея AZ
О художнике:
Нет такого художника среди советского андеграунда, о котором ходило бы столько легенд. Все их перечислять бессмысленно. Стоит лишь остановится на том, насколько по-разному называли его друзья и поклонники. Перед ними представал во всей красе то «Толечка, миленький» (лирично), то «Анатоль Тимофеевич» (на французский манер), то вечный «АЗ» (его неизменная подпись), то «Батюшка Зверев» (русский юродивый)… Любая однозначная интерпретация фигуры Зверева, будет упрощением. Символичен был и его дар, и его образ жизни. Ярчайший представитель советского подполья, он был обожаем, несмотря на все свои подчас «звериные» выходки и нищими друзьями высшего порядка, и интеллектуальными покровителями, и богатейшими коллекционерами мира.
Благодаря известному коллекционеру Георгию Костаки к Звереву, художнику из закрытого СССР, пришла международная известность: в 1960 году американский журнал Life напечатал репродукции его картин, в 1961 году три акварели приобрел Нью-Йоркский музей современного искусства (МоМа), а в 1965-м в галерее в Париже состоялась выставка художника. При этом Зверев постоянно жил «на грани», добровольно отказавшись от бытовой обустроенности, сосредоточившись только на своем искусстве. В моменты вдохновения он создавал шедевры «из любого сора», играючи, с неукротимой детской непосредственностью. Зверев создал самобытный художественный стиль, темпераментный и экспрессивный. Будучи мастером импровизации, в своей творческой практике художник не использовал предварительный рисунок. Из хаоса пятен и линий рождался образ невероятной силы и выразительности, сохраняя полную узнаваемость. Работы Анатолия Зверева находятся в коллекции Третьяковской галереи, ММОМА, МоМа (Нью-Йорк). V
Экспертизы:
Экспертное заключение В.С. Силаева
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
