«Да будет мир в стенах твоих, благоденствие в чертогах твоих!», — говорится в одном из ветхозаветных псалмов. В картине «Стена» перед нами предстает очередной фрагмент из лаборатории смыслов художника. У Валерия Кошлякова имеется целая серия постоянных сюжетов, посвященных архитектуре. Как правило, это очередной эксперимент с материальностью изображения. Возможно, это артефакт из античности — при отдельном рассмотрении разрушенных частей вне их исторического контекста, непрерывно уничтожающихся временем, они видятся всего лишь безымянным фрагментом «без адреса», куском неопознанной распадающейся стены.
Не менее важен и ракурс. Предмет статичен и одновременно динамичен, приглашает смотрящего вглубь пространства. У зрителя возникает чувство поглощения и тупика, где настоящее — это всегда прошлое с неминуемым ощущением распада. Возможно, стена когда-то была городом на холме? Но нет. Композиция картины такова, что стена делает петлю, и в данном случае нет патетического возвышения — это горизонтальный путь вдоль полуразрушенных кирпичей.
Так как Кошляков всегда работает с древними символами и архетипами, стоит вспомнить, чем являлась в древности высокая, крепкая, а не разрушенная стена. Она должна была помешать врагам, держать атакующих на расстоянии. Когда-то она обеспечивала безопасность и давала ощущение благополучия среди враждебного и угрожающего мира. Оптическая иллюзия картины оставляет загадку — находимся ли мы по эту или по ту сторону стены?
Лидия Вулох, научный сотрудник Музея AZ
О художнике:
В понимании Валерия Кошлякова, истинное искусство — это классика. Она — прекрасная и вечная. Во время учебы в Ростовском художественном училище имени М. Б. Грекова он был приверженцем реалистической школы живописи, там же начался его путь в современном искусстве — после знакомства с художником Авдеем Тер-Оганьяном. Оказавшись в Москве на рубеже 1980–1990-х, Кошляков обнаружил, что в местной и западной повестке современного искусства «в моде» концептуализм и другой постмодернизм, а классики остаются в стороне. Переживая эту ситуацию, он находит свою манеру: масштабность, размашистые экспрессивные мазки, колорит приглушенных тонов, часто напоминающий старинные фотографии сепией или полустертые фрески на стенах древних дворцов и храмов, а может быть и сны.
Memento mori в переводе с латыни на русский означает «помни о смерти». Валерий Кошляков — мастер, прекрасно владеющий академической школой, предельно точно расставляет акценты в своих работах, при помощи цвета и формы, чтобы его «ускользающие предметы», порой напоминающие мемориалы, визуально отображали смысл этого назидания. Монументальные, эстетически прекрасные образы, они не отталкивают зрителя своим грубым символизмом, поэтически обозначают собой зыбкое пространство распада. Вековая концепция Memento mori уходит своими корнями к философам классической древности. Это время знаменовало собой расцвет и процветание греческого и римского общества. Монументальность повествования искусства Валерия Кошлякова — обращение к темам и артефактам прошлого, дань памяти былому процветанию и величию цивилизаций, или же наоборот — какой-нибудь абстрактной империи. Его искусство не декламирует призывы, лишь изящно отмечает скоротечность жизни и призывает задуматься о вечном. Возможно, здесь еще заложен тайный призыв наслаждаться жизнью: попытка найти баланс между хрупкостью бытия и его умиротворяющей, ускользающей красотой. Сегодня произведения Кошлякова представлены в собраниях Третьяковской галереи, Centre Pompidou (Париж) и Solomon R. Guggenheim Museum (Нью-Йорк). V
Провенанс:
Коллекция Инкомбанка
Частная коллекция, Нью-Йорк
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
