VLADEY X Памятник Свену

23 января в 15:00 состоится аукцион VLADEY X. Половина его лотов — благотворительные, все средства от их продажи поступят семье Свена Гундлаха, который умер в декабре от коронавируса. Художники, которые знали и ценили творчество автора предоставили свои работы для аукциона. Вместе с ними вспоминаем одного из самых экстраординарных деятелей отечественного искусства. 

Памятник Свену
В числе жертв обрушившейся на нашу жизнь пандемии, к несчастью, оказался Свен Гундлах. Талантливый живописец-пересмешник группы «Мухомор», критик, поэт, певец, прославленный лидер первой советской рок-группы художников «Среднерусская возвышенность» умер 14 декабря минувшего года. Свен прошел необыкновенный жизненный путь от современного искусства до церковного служения. В последние годы был алтарником, готовился стать священником в подмосковном разрушенном храме, который он посильно восстанавливал на свои средства. Свен успел перепробовать массу профессий — был в числе первых компьютерщиков, работал в издательском деле, много лет писал и печатал собственный журнал, выступал экспертом по инвестициям. Тем не менее, именно в современном искусстве он остался для истории самой яркой фигурой. Без его произведений рассказ об изобразительном искусстве России позднего Застоя, а также эпохи Перестройки попросту невозможен.  Для увековечивания памяти Свена Гундлаха знавшие и ценившие его талант художники собрали этот аукцион в надежде на щедрость благотворителей.

Андрей Ерофеев

Свен Гундлах родился в 25 мая 1959 года в Москве. Окончил французскую спецшколу, затем учился в Московском полиграфическом институте на отделении книжной графики (1976–1977), в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина на факультете истории и теории искусства (1980–1984).

Ученик 9 класса Специальной средней школы №16 с изучением ряда предметов на иностранном языке Свен Гундлах. Сретенский бульвар, Москва, 1975. Фото Сергея Евсюнина

Свен Гундлах — один из основателей концептуальной группы «Мухомор» (1978–1984), участниками которой были также Константин Звездочетов, Владимир Мироненко, Сергей Мироненко, Алексей Каменский.

Группа «Мухомор» в полном составе: Алексей Каменский, Сергей Мироненко, Константин Звездочетов, Владимир Мироненко, Свен Гундлах. Квартира Никиты Алексеева, Москва, 1981. Архив Георгия Кизевальтера

В 1970–1980-х группа внедрила драйв в «суровый» московский концептуализм: их называли неофутуристами, постдадаистами, новой волной. «Мухоморы» во многом продолжили его «дело» — деконструкцию фантомов массового советского сознания, но только в более игровой, юмористической манере. Они устраивали перформансы, писали картины, сочиняли стихи, пародируя различные жанры и виды искусства.

Сергей Мироненко вспоминает: 
«Свена я знаю с 7 лет, с первого класса школы. У нас был замечательный класс и к старшей школе у нас уже сформировалось вполне ясное понимание в какой стране мы живем и что происходит на самом деле. Нам было смешно и почему-то не страшно. Потом студенческие годы, путешествия автостопом по всей стране. Свена однажды отметелили в полиции города Борисова. Чем-то он им не понравился. Зато присказка от белорусских полицейских «Придешь вчера — будешь первым» легла в название выставки в Америке, сделанной Тупицынами через пару лет. Группа «Мухомор» организовалась сама собой: мы с братом учились в одном институте с Костей Звездочётовым, Свен в другом с Лешей Каменским. Лешин дядя художник Грибков познакомил нас с московской концептуальной тусовкой и дело пошло. Свен в то время был очень креативен и работал очень быстро. Рисовал и писал тексты постоянно. Мы практически ежедневно встречались и обменивались идеями, работами, придумывали акции, делали множество совместных проектов на бумаге и на чем придется. Что-то просто дарили отъезжающим навсегда за рубеж знакомым, а что-то продавали по 1 копейке. Например, иллюстрированные рассказы из «Дешевой библиотеки». Выставок практически не было, разве что в начале мы привезли совместные шедевры, сделанные на дерюге и натянутые на каркасы матрасов на Малую Грузинскую. Свою мазню мы назвали концептуальным импрессионизмом и от нас отстали с вопросами, что за фигня. Потом мы откапывали Свена из ящика в чистом поле, выкладывали телами самое приличное слово на снегу, ездили в метро от открытия до закрытия, расстреливали добровольца, писали тексты и в итоге записали «Золотой диск», который неожиданно быстро разошелся по стране».

Группа «Мухомор»: Алексей Каменский, Константин Звездочетов, Свен Гундлах, Сергей Мироненко на выставке «20 портретов, 5 автопортретов». Клуб МИФИ «Рокуэлл Кент», Москва, ноябрь 1979. Архив Владимира Мироненко. Источник: aroundart.org 

Одни из первых выставок «Мухоморов» и множество других проходили в квартирной галерее Никиты Алексеева «АПТАРТ». Ее название, ставшее позднее более широким термином, описывающим как явление квартирных выставок, так и искусство, которое создавалось специально для них, появилось в разговоре между Алексеевым, Михаилом Рошалем и Свеном Гундлахом.

Никита Алексеев вспоминает:
«Со Свеном я познакомился еще в конце 70-х годов, когда он был совсем-совсем молодой, и мы как-то сразу подружились. Он был действительно очень важным для меня человеком: и в человеческом отношении, и потому, что он был одним из организаторов галереи «АПТАРТ». Как о художнике мне трудно о нем говорить, но он был совершенно фантастически изобретателен, из него просто фантанировали идеи, уникальные, с которыми я не всегда соглашался. Он действительно образец блестящего совершенно, иногда язвительного ума. Его судьба сложилась очень интересным образом. В какой-то момент он забросил полностью искусство, ему просто оно стало скучно. Я помню, как где-то в начале 90-х мы проходили какую-то церковь в Москве, он на нее поглядел, зевнул, сказал: «Тоска это современное искусство. Единственное, что сейчас интересно, — это хорошо бы новую религию основать». Он задумался, почесал в бороде и сказал: «Только где взять три с половиной миллиарда долларов на это?» Конечно, три с половиной миллиарда долларов он не нашел, зато нашел свой странный путь в православие».

Свен Гундлах и Никита Алексеев. Квартира Никиты Алексеева, Москва, 1982. Фото Георгия Кизевальтера. Архив Георгия Кизевальтера. Источник: russianartarchive.net

В том же 1982 году «Мухоморы» записали магнитоальбом «Золотой диск», полный издевательских аллюзий на советскую действительность и призывающий к психическому раскрепощению. Запись стала настоящим хитом, нашумевшим во всем СССР.

После того как песни из альбома попали на лондонскую радиостанцию BBC и прозвучали на весь мир, «Мухоморов» КГБ принудительно отправил в армию. Свен Гундлах пробыл в военной части на Сахалине в 1985–1986 годах. После возвращения из армии, он создал новый арт-проект «Среднерусская возвышенность».    

Ее участник Никола Овчинников вспоминает:
«Мы со Свеном во времена группы «Среднерусская возвышенность» часто ночами сидели у меня на кухне и подбирали на гитаре какие-то песни. Одна из них была «Галя, гуляй», склеилась она из истории, которую он мне рассказал. Он все время рассказывал истории, у него их было много. В этот момент он только вернулся из армии, куда его сослали за его участие в группе «Мухоморы». Он мне рассказал, что его там все время прессовали и заставляли подписать признание, что он американский шпион. Однажды его сослали на самый север Сахалина, в какую-то танковую часть, это было зимой. Его служба там заключалась в том, что раз в три дня он надевал тулуп, брал трехметровую палку и вставал на лыжи. Он должен был в течении несколько часов на лыжах ходить по огромному снежному полю и каждые десять метров втыкать эту трехметровую палку в снег. Он втыкал ее и стучал. Если слышал, что там что-то гремит, значит все в порядке. Это поле на самом деле было гигантским полигоном для танков, который зимой на три метра засыпало снегом. И Свену надо было засовывать палку в снег, чтобы убедиться, что танк под ним на месте. Это, конечно, было удивительное свидетельство о том, что представляла из себя Советская армия, которая пугала весь мир. Шагающий ритм в песне «Галя, гуляй» видимо навеян вот этим опытом хождения на лыжах».

Группа «Среднерусская возвышенность» на акции «Пароход», 1987. Слева направо: Иосиф Бакштейн, Свен Гундлах, Дмитрий Пригов, Никола Овчинников. Фото Андрея Безукладникова. Источник: specialradio.ru

В 1985 году Свен Гундлах почти с тем же составом участников, что и в «Мухоморах», создал «рок»-группу «Среднерусская возвышенность»: мелодии были заимствованы из западных хитов и классических произведений, на этом контрасте гротескно выступали тексты — они являли собой издевку над всеми возможными идеологическими советскими стандартами, словесными клише, и группа имела большую популярность в те годы. 

Из некролога Владимира Мироненко о Свене Гундлахе:
Свен прожил несколько судеб, всякий раз играя в них роль совершенно нового персонажа, полностью вживаясь в нее и перерождаясь с ней как личность. Главное, что все его роли были настоящими, честными и имели для него внутреннюю логику. И хотя не раз он менял свои взгляды и занятия, уходил в сторону от успеха, но из истории искусств ему ускользнуть так и не удалось. Это был его главный и самый яркий выбор, и что бы он потом ни говорил, самой важной его жизнью, лучшей, самой заметной была его жизнь художника. Он прожил ее очень быстро — с 1978 по 1991 год, но с азартом, бешеной энергией и огромным талантом. За эти годы он успел занять свое место в истории искусства ХХ века (а заодно и в истории русского рока), став навечно музейным экспонатом.

Персональное творчество Свена Гундлаха сохраняло тот же дух искусства, что и в этих группах. Сам метод его работы вполне описывает то определение, которое он дал московскому концептуализму: «Это работа с языком, в первую очередь, как со средством описания воспринимаемой действительности. Если поставить между бытием и личностью язык, то это главное интерпретационное поле, которое существует само по себе. Проблемы, происходящие в этом поле, и вообще взаимоотношения реальности, языка и личности — они как раз и составляют основу метода концептуализма». Когда СССР рухнул, Свен Гундлах ушел из искусства, занялся рекламным бизнесом, консалтингом, основал свои вполне успешные компании.

Художница и предпринимательница Мюрьель Руссо вспоминает:
«Свен был моим партнером в 90-х годах. Он был очень интересным персонажем, мог реализовать очень много проектов. Когда я приехала в 93-м году в Россию, я хотела открыть свое креативное агентство, но получала много отказов. Тогда Свен предложил мне помощь, и с ним мы начали делать работы для клиентов, и вместе сделали множество фантастических проектов. Мы организовывали большие события, публичные мероприятия, занимались декором и оформлением больших праздников для различных фирм. Наши клиенты были абсолютно разные, но со Свеном всегда получалось делать просто потрясающие декорации. Обычно бывало, клиент приходит в пятницу в десять часов вечера. Мы не спим, ищим необходимые материалы, студию, где можно напечатать принты и афиши, едем в субботу с утра, надо делать все очень быстро, очень много всего. Но Свен такой человек, что, если ты ему понравишься, то он будет с тобой до конца и будет помогать тебе до конца. Он был человек интересной культуры, больше какой-то немецкой, поэтому с ним было очень интересно работать. Что он только не сделал, поэтому я очень удивилась, когда узнала, что он стал священником. Такой персонаж… я не думала, что это возможно. Но это был его путь: попробовать сделать все, побыть всем, только разве что президентом он не был».

Юрий Альберт, Иосиф Бакштейн, Свен Гундлах, Геогрий Кизевальтер. Дом художника, Кузнецкий мост, Москва, 1985. Архив Юрия Альберта. Источник: artuzel.com

В середине 2000-х Свен Гундлах ненадолго вернулся с новым проектом — тотальной инсталляцией, созданной в соавторстве с дочерью Кристиной. Сейчас его работы находятся в коллекции Третьяковской галерее в Москве, Музее Людвига в Кельне (Германия), Художественном музее Зиммерли в Нью-Брунсуике (США).

В качестве заключения — воспоминания Георгия Кизевальтера, друга и свидетеля жизни удивительного человека и художника Свена Гундлаха:
«Появившиеся в конце 70-х в виде группы «Мухомор» бесшабашные и эксцентричные молодые ребята, среди которых был и Свен Гундлах, представляли собой абсолютно аутентичное для того времени явление. Это был период очередного ниспровержения надоевших классиков, смены устаревших векторов в искусстве и революционной перестановки слагаемых в экспозициях полуподпольных галерей. После Европы и у нас наступила эпоха ньювейверства, то бишь «новой волны». Новые настроения захлестнули в 80-е годы как искусство, так и музыку, поэзию. Молодежи хотелось стёба, веселья, неожиданных метафор, ярких красок, звёздных эмоций и неограниченных полномочий.

Именно такую парадигму искусства и предложили «Мухоморы» в начале 80-х московской аудитории. Любопытно, что и некоторые представители старших поколений в это время кинулись в омут новых ощущений: скульптор Дмитрий Пригов стал поэтом и шоуменом, чинный социолог Иосиф Бакштейн решил курировать молодых авангардистов… Что до Свена Гундлаха, то он был просто создан для такого мультимедийного времяпровождения: он был голоден, талантлив, скор на язык и неординарные идеи, лишен моральных препон и семейно-материальных обременений. Уже выход веселых музыкально-поэтических компиляций на «Золотом диске» принёс ему славу молодого рокера и запрет ЦК ВЛКСМ на воспроизведение композиций группы «Мухомор» по радио и телевидению, что было очень забавно, поскольку «Мухомор» не являлся «рок-группой», а сам он не владел ни одним музыкальным инструментом. Но это и не было нужно. Он поучился в Полиграфе, но оставил его, так как там надо было реально работать (это говорит лишь о том, что кропотливая работа была не для него). Заочное отделение истории искусств в Репинском институте подошло гораздо лучше. Он стал писать хлесткие и остроумные статьи о нашем современном искусстве, изредка публиковавшиеся нашими друзьями в западных изданиях, способствовал созданию галереи «АПТАРТ» в квартире Никиты Алексеева, участвовал в большинстве художественных акций под эгидой содружества «АПТАРТ», позже переквалифицированного в «Клуб авангардистов», душевно пел в группе «Среднерусская возвышенность» и успешно выезжал в Европу со своими художественными работами на различные выставки до начала 90-х. В известном смысле, это был «человек-оркестр».

Конечно, бурная деятельность группы в первой половине 80-х не могла остаться без внимания доблестных советских органов, и трое ребят, в том числе и Свен, были отправлены в армию на год-полтора. Этот жизненный опыт, разумеется, сообщил ему определенную житейскую мудрость, отложенную до поры до времени. Вернулся в Москву он почти вовремя: вскоре началась перестройка, и сквот художников в Фурманном переулке избавил его от необходимости поиска жилья, мастерской, контрагентов и галерей. Всё решалось коллегиально и спонтанно, он спал на драном матрасе, ел что придется, клиенты приходили сами, покупали работы и заказывали музыку. Успех был гарантирован временем. И тем страннее на этом фоне прозвучала в нашей среде в начале безумных девяностых новость, что Гундлах… ушел из искусства в бизнес. 

Многие пожимали плечами и чесали в затылках. Свен тогда сказал мне, что «надоело». Ему, как и раньше, стало скучно. И сейчас я бы заметил, что это был faux pas, но он был совершенно в его духе, совершенно закономерен. Этот шаг вытекал из его характера: он ни во что не хотел влипать, он скользил по поверхности, как водомерка, и вовсе не стремился стать профессионалом, не хотел заниматься одним и тем же. Эта парадигма подтвердилась несколько лет назад, когда Свен неожиданно ушел из бизнеса, уехал жить в Подмосковье и со временем стал помогать батюшке в местной церкви, а потом даже получил там некую должность. Мы не можем ни осуждать, ни хвалить его за эти резкие смены векторов движения: он делал то, что хотел делать, прожил в меру интересную жизнь, а смерть его явилась лишь досадным недоразумением. Упокойся же ныне с миром, беспокойный Близнец Свен Гундлах!».

VLADEY X Памятник Свену

23 января 15:00

Смотреть каталог торгов