Кладбище искусств. Валяный U-87

Ровно 30 лет назад, 20 января 1994 года, в галерее OVCHARENKO (до 2018 года — «Риджина») открылась выставка Алексея Беляева и Кирилла Преображенского U-87. Публикуем лучшие рецензии авторов о проектах галереи OVCHARENKO в рубрике #архивныймомент.

Текст Андрея Ковалева в газете «Сегодня»

Открытие выставки U-87. Фото: VLADEY

Наиболее радикальные и независимые художники и кураторы активно стремятся ускользнуть из сферы террора художественного рынка. Убежать с рынка — значит уничтожить искусство, очистить его от какой-либо утилитарности, зашифровать в нечитаемых языках. Но обнаружилось, что накруты символической фантазии на нашем несуществующем рынке особенно ценятся. Остается только сокращать искусство до минимума или — что то же самое — раздувать его, насколько это возможно. В результате искусство становится настолько странной материей, что бедная публика, только что научившаяся разгадывать семантические кроссворды на картинах доморощенных сюрреалистов, снова оказывается в недоумении. Большинство потенциальных зрителей вежливо отнекиваются: они-де не понимают искусства, которое стало слишком сложным. Но суть конфликта искусства и зрителя совсем в ином — искусство стало до того простым, что зритель уже не понимает, что это искусство. А «сложные» картинки, которые вешают на стену, — уже давно не искусство, а разновидность дорогих обоев. Что такое искусство? Кто виноват? Что делать? 

Дмитрий Пригов, Анатолий Осмоловский и Олег Кулик на открытии U-87. Фото: VLADEY

Выставка, о которой пойдет речь, посвящена Йозефу Бойсу, великому немецкому художнику, сделавшему максимум возможного в деле окончательного уничтожения искусства путем переполнения оным реальности. Ибо, увы, убийство искусства никак невозможно, зато рамки уничтожаются запросто. Художественная карьера Йозефа Бойса началась в Крыму, куда он упал вместе со своим «Юнкерсом-87», был спасен дружелюбным крымско-татарским населением и излечен от ожогов и обморожений с помощью растирания снегом, обмазывания жиром и медом и закутывания в войлок. Именно упомянутые продукты молодой германский ас использовал для великого немецкого реванша на мировой художественной сцене. И сим победил. Модернизм начался с «Черного квадрата» Казимира Малевича и «Фонтана» Марселя Дюшана, а закончился фетровой шляпой Бойса. После него были уже невозможны ни безудержный интервенционизм, ни экспансионизм — наступило «послесовременное» искусство. Теперь уже только юмористы или простаки повторяют, что каждый человек — как художник или что искусство принадлежит народу. 

Реваншистской и экспансионистской сущности искусства Йозефа Бойса была посвящена выставка Алексея Беляева и Кирилла Преображенского «U-87» в галерее «Риджина». Молодые художники, ранее составлявшие группу «Вечная мерзлота», изваяли свой оммаж Бойсу в виде упомянутого летательно-террористического приспособления, изготовленного в масштабе 1,5:1 из натуральных валенок. Смысл акции прост и понятен: реабилитация травмы опоздавших к раздаче слонов указанием на то, что Великая Победа (то есть Модернизм) была совершена орудиями и понятиями, вывезенными из родных евразийских просторов. Но кто скажет, какие балетные па должны выписывать претенденты на победу в мировом чемпионате в наши тяжелые времена, когда даже идеология постмодернистского Великого Поражения уже изжита? 

Владислав Мамышев-Монро и Олег Кулик на открытии выставки. Фото: VLADEY

Это — последний проект Кулика для «Риджины»: они расстались с формулировкой «в связи с окончанием срока контракта». Вышесказанные патетические проблемы, такие, как экспансионизм и реваншизм, задавались экспозиционером. Преображенский и Беляев больше интересовались чистым формализмом — соотношением идеальной конструкции военного самолета, которой восторгались еще наши добрые конструктивисты двадцатых, и совершенности национального чувства формы, с такой полнотой выразившегося в народной одежде и народных традициях. Войлок сам по себе есть метафора антиструктурности и анархизма, аккумуляции, сжимания и сминания всех возможных систем, приводящей к возникновению новой, оригинальной и независимой от первичного состояния формы материи. Противоположность войлока — материя тканая, предельно упорядоченная и тотальная. Так наши мастера и после постмодернизма, продолжают свои вечные русские упражнения на восточно-западные темы, параллельно занимаясь, как Кирилл Преображенский, созданием Лаборатории Новых Медиа, то есть экспортом Порядка и нового ордера послетехнологической постцивилизации на территории, засыпанные снегами и заселенные людьми в валенках. Многие (например, Евгений Барабанов) полагают, что нам еще рано с нашим свиным рылом в их калашный постмодернистский ряд. 

Открытие выставки U-87. Фото: VLADEY