Девчата: образ женщины в соцреализме

В советском обществе женщине отводилась роль «работающей матери», совмещающей две сферы жизни – социально-производственную и приватную. За долгие годы в официальном отечественном искусстве прочно утвердилась традиция изображения самых разных тружениц, ударниц и одновременно заботливых и рачительных матерей.

Алексей Сидоров. Путь открыт, 1960-е

На картине Алексея Сидорова «Путь открыт» (1960-е) художник представил, правда, уже несколько запаздывая во времени, одну из таких героинь – железнодорожную служащую. Он вознес ее на открытую лестничную площадку служебного здания, как на трибуну (невозможно не уловить здесь «мерцания» иконографии «вождя, выступающего с трибуны»), а за ней открыл панораму железнодорожной станции с переплетениями путей, дымящими маневровыми паровозами (пейзаж мог быть написан с оглядкой на прекрасную работу Б. Яковлева «Транспорт налаживается» 1923 года из собрания Третьяковской галереи). Красная форменная фуражка становится главным цветовым акцентом в этой картине морозного рабочего утра, где за всем наблюдает, как с капитанского мостика, и всем распоряжается раскрасневшаяся на морозе хозяйка — женщина с напряженным лицом и строгим взглядом, поставленная на скромный, но ответственный участок работы.

Николай Зайцев. В кафе, 1960-е

Ее юные современницы на картине Николая Зайцева «В кафе» (1960-е), в солнечный день забежавшие на обеденный перерыв в кафе-стекляшку и словно попавшие в кадр киноленты, кажутся ненадолго выхваченными из потока событий — мелких, важных, значительных или пустяковых. За стеклянной стеной продолжается город, как будто бы тех, что внутри кафе, и тех, что снаружи, ничто не разъединяет, напротив, молодая зелень, словно легкие ситцевые платочки, как на одной из девушек, наброшена на ветви деревьев, солнечные блики ложатся на кафельные плитки пола, пластиковую столешницу, поднос, солнце беспрепятственно заполняет интерьер. Похоже, подруги о чем-то говорили, но одна из них на мгновение отвлеклась на что-то своё. Быстрое и легкое движение кисти живописца, постоянные колористические переклички передают легкость и текучесть схваченного времени — а на картине, вне всякого сомнения, разгар оттепели, которая ведет свой отсчет с выхода одноименной повести Ильи Эренбурга в 1954 году. Это оттепель с её лирикой, прозой, фильмами, изобразительным искусством, с её панельными пятиэтажными «хрущевками», малогабаритными, но индивидуальными квартирами с минималистичными интерьерами (глядя на девушек, можно предположить, что они работают на стройке), оттепель как новый стиль обновляющейся жизни. 

Николай Карачарсков. Вечерний мотив, 1978

Незаслуженно малоизвестный Николай Карачарсков родился и всю жизнь прожил в Чувашии. Он постоянно писал сельчан в разных районах республики, организовывал выставки, сельские галереи и музеи, а в родной Шадрихе создал деревенский музейный частный комплекс, включающий частную картинную галерею, мемориальный парк, часовню – памятник погибшим в Великой Отечественной войне землякам, музей народного быта. Он верил, что искусство, как упавшее в землю зерно, непременно дает добрые всходы. Поэтому не случайно, что изображенные им в золотистых отблесках заката молодые доярки (одна еще в рабочей одежде, нагнувшись, сцеживает молоко, другая уже словно смывает с себя дневные труды, а третья, в цветастом платье, просто светится улыбкой на широком приветливом лице) преображаются в крестьянских граций.

Николай Горлов. Женщина, поливающая цветы, 1958

Юность героини полотна Николая Горлова осталась в прошлом, но она по-прежнему стройна и изящна, что подчеркивает темно-синее платье без рукавов, перехваченное в талии тонким пояском, и уложенные в сложную пышную прическу волосы. Художник изобразил её в комнате, наполненной предметами, говорящими о привычках и образе жизни женщины, вероятно, его жены (наследие Горлова состоит в основном из пейзажей, значительно меньшую часть составляют портреты, как правило, близких людей, поэтому можно с высокой долей вероятности предположить, что на портрете изображена жена). На низком круглом столике красного дерева возвышается ваза с огромным букетом, составленным из садовых цветов, рядом с ней стоит оригинальная хрустальная квадратная ваза с фруктами и граненый парфюмерный флакон прозрачного стекла. У столика сложена стопка книг и альбомов, а в дальнем углу комнаты виднеется кресло-качалка с брошенным на него пледом. Комната погружена в мягкий полумрак. Направленная полоса солнечного света очерчивает тонкую руку, держащую большой кувшин с водой, ложится на левую щеку, не скрывая второго подбородка, касается кончика носа, захватывает правую ладонь и светлыми пятнами распадается на цветах. Художника увлекает игра светотени и фактур – полированного дерева, прозрачного стекла, старых книг, нежной и ухоженной женской кожи. Всё, что окружает женщину, — с любовью созданный и поддерживаемый уют комнаты, наполняющие ее гармония и покой, ее теплая полумгла, — всё говорит о счастье любить и быть любимой.

Александр Герасимов. Портрет Глории Розенцвейг, 1955

Александр Герасимов — мэтр соцреализма, автор портретов вождей и грандиозных полотен на историко-революционную тему. Когда его не связывала жесткая программа или актуальная тема, когда он работал не по идеологическим лекалам, его всегда привлекала в людях яркая фактура и темперамент, будь то Ольга Лепешинская — прима-балерина Большого театра, воплощение советской Терпсихоры, артистичной и атлетичной, азартной и импозантной, или же дочь посла Мексики в СССР Глория Розенцвейг («Портрет Глории Розенцвейг», 1955). Увидев её на одном из дипломатических приемов, куда она пришла в национальном мексиканском костюме — платье с крупным цветочным принтом и белой кружевной мантилье — он написал её портрет, в котором ярко, без полутонов, выпукло и почти осязаемо передал облик и антураж экзотической модели.

Павел Соколов-Скаля. Без названия (двухсторонняя живопись), 2-я половина XX века

Павел Соколов-Скаля, как и Александр Герасимов, хорошо известный как автор масштабных живописных опусов на историко-революционные темы, удачно совмещал амплуа баталиста и создателя монументальных полотен с ролью камерного портретиста. В 1920-1930-е годы он не раз писал свою первую жену («Портрет жены», 1928; «За книгой», 1934), подрастающего сына («Портрет сына, 1836), который, как и отец, стал художником. Верный ученик И. Машкова, он хорошо усвоил уроки своего учителя и всю жизнь следовал формальному художественному кодексу «Бубнового валета». «Я – ученик «Бубнового валета», — говорил он, — его установками в области понимания цвета как выразителя и творца всякой формы и формы как выразителя объема, с его материальным и материалистическим подходом к видимой, окружающей меня действительности». Он не мыслил искусства социалистического реализма вне этих установок. Примером такого подхода можно считать его двустороннюю работу «Без названия».

На лицевой стороне холста с двусторонним изображением он написал погруженную в чтение молодую женщину за чайным столом, уставленным сластями, среди которых ваза с пирожными как цитата-hommage И. Машкову. Первое приходящее на ум сравнение — кустодиевские купчихи по схожести внешнего облика, приятной полноте и округлости форм, да и сам процесс чаепития — быстро уступает место реминисценциям русского сентиментального портрета, в первую очередь, А. Венецианова. Художник изображает женщину с таким теплым, почти интимным чувством, которое дает основание предположить, что перед нами его жена. На ней полупрозрачный халат персиковых оттенков, голова повязана легким полосатым шарфиком, на глянцевитой скатерти играют оттенки розового, персикового, желтого, сиреневого, голубого, которые слегка затеняются и сгущаются за ее спиной. Художник не затрудняется четко выписывать детали интерьера, вместо этого он создает мягко светящийся фон, оттеняющий объемно написанную фигуру и предметы первого плана. Кажется, женщина на время ушла в собственный, немного закрытый мир, куда нет доступа праздному любопытству.

Юрий Пименов. Жизель, 1958-1960

Один из самых обаятельных и хрупких женских образов Юрий Пименов воплотил в портрете Галины Улановой — Жизели (1960, Музей ГАБТ), а представленный холст является эскизом большого полотна. Его Жизель, еще не утратившая свой земной облик, уже облита мертвящей синевой — трагический контраст, который, несомненно, был подсказан ему игрой Улановой.

Гелий Коржев. Накануне, 2006

Как иначе можно писать женщину, кроме как с любовью и восхищением, или хотя бы с интересом и уважением, если иметь в виду приведенные выше примеры? Гелий Коржев, однако, уклоняется от традиционных канонов и штампов, и его картина «Накануне» полна загадок и вопросов. Не праздным кажется вопрос «Кого же он изобразил?» Перед нами невеста накануне свадьбы? Свадьбы ожидаемой или той, которой уже не суждено состояться, поскольку невеста изображена в одиночестве, а общее настроение далеко от праздничного? Может быть, это гадание на будущую судьбу? Почему художник изобразил обнаженную женщину в одной короткой фате со спины, скрыв от нас ее эмоции? Белое свадебное платье брошено на стул. Фигура словно теряется в огромном мрачном интерьере. В настенном овальном зеркале отражается лишь светлое пятно будто заледеневшего окна и правая половина лица с прикрытым глазом. Всё остальное зазеркалье заполняет липкая вязкая тьма. Женщина стоит у несоразмерно большого туалетного столика, левой рукой она опирается на стол, а правой словно бы прикрывает от самой себя отражение собственной груди. Ее тело лишено сексуальной привлекательности – торс слишком длинный, ноги короткие, спина сутулая, мышцы дряблые и обвисшие. На всем – на фигуре, предметах — лежит пепельно-серый налет. Здесь приходит на память старая символика зеркала, означавшего женское тщеславие и соблазн, а изображение отталкивающе-грубой плоти реактуализирует долго остававшееся в прошлом понятие о женщине как вместилище порока и греха. Справедливости ради следует заметить, что подобные коннотации нередко сопровождали социальных коржевских героинь, таких, как «Маруся» (1983-1989), «Квартирантка» (1997), «На лесоповале» (2003) и «Старая кокетка» (1985).

Все рассмотренные произведения были созданы в середине и второй половине прошлого столетия. Их создатели — мастера разного масштаба, часть из них шла в искусстве широкими магистральными путями, тогда как другие выбирали тихие тропы. Но все они, взявшись писать женские образы, открывали в них новые для себя источники вдохновения. Работа над портретами, жанровыми композициями и даже тематическими картинами, где главными героями становились женщины, позволяла им проживать в искусстве жизнь, наполненную не только пафосом, но и глубокими искренними чувствами, которые побуждали к поиску новых выразительных средств, совершенствованию мастерства, а следовательно, являлись залогом верности истинному творчеству.

 Автор: Ольга Полянская, старший научный сотрудник отдела новейших течений Третьяковской галереи

VLADEY RUSSIA

4 декабря в 19:00

Каталог и регстрация