Торги закончились
Выходец из товарищества «Искусство или смерть», образовавшегося в конце 1980-х годов в Ростове-на-Дону, Авдей Тер-Оганьян в начале 1990-х оказался в Москве, влившись наряду с киевлянами и одесситами в так называемую южнорусскую волну российского искусства. Получил известность как руководитель некоммерческой «Галереи в Трехпрудном переулке», легендарной локации в художественном ландшафте Москвы 1990-х годов. Имя Тер-Оганьяна до сих пор у многих ассоциируется с его акцией «Юный безбожник», проведенной на ярмарке «Арт Манеж» в 1998 году. В ходе акции художник разрубил топором несколько репродукций православных икон. Результатом стало уголовное дело по обвинению в разжигании религиозной вражды, после чего художник попросил политического убежища в Чехии, где живет и работает по сей день. Скандальная слава несколько заслоняет восприятие Тер-Оганьяна как концептуального автора, чьей целью является критическая работа с самим образом «художника-авангардиста». Тер-Оганьян понимает искусство авангарда прежде всего как критический поступок, суть которого — вскрытие внутренних конфликтов в отношениях художника и общества, а также внутри языка искусства. Часто его методом становится предельная радикализация той или иной идеи авангарда, например, «богоборчества», как это имело место в акции с иконами.
Однако авторская интонация Тер-Оганьяна вовсе не героическая, а напротив, неизменно ироничная, как в инсталляции «Фотоателье» начала 1990-х. Создана она методом апроприации, характерным для творчества художника тех лет. В ней задействованы репродукции различных произведений, представляющих собой вехи истории современного искусства, революционные для своего времени, а сегодня признанные классикой ХХ века и даже частью массовой культуры: «Fountain» (1917) Марселя Дюшана, «The Gift» (1921) Ман Рея, «Jug, Candle and Enamel Pan» (1945) Пабло Пикассо, «Grand Maitre of the Outsider» (1947) Жана Дюбюффе, «Flag» (1954–1955) Джаспера Джонса, «Girl with Hair Ribbon» (1965) Роя Лихтенштейна и многие другие. В инсталляции Тер-Оганьяна они представлены в виде декоративных фотоукрашений, типичных для мещанского интерьера. Художник буквально следует идее «сделать искусство близким народу». Еще в конце 1980-х годов в Ростове-на-Дону Тер-Оганьян придумал цикл «Картины для музея», в который включил сделанные им копии известных модернистских полотен. Предполагалось, что они должны компенсировать отсутствующие в отечественных музеях шедевры ХХ века. Копии были свободной интерпретацией, потому как создавались по единственно доступным в то время маленьким черно-белым репродукциям, найденным в книгах и западных журналах. В начале 1990-х уже в Москве Тер-Оганьян создал серию «сухих» копий шедевров, в том числе упомянутого выше натюрморта Пикассо, максимально нивелировав свой почерк. Потом он стал изготавливать трафареты, по которым каждый желающий мог сам для себя нарисовать копию любимой картины ХХ века.
Представленных на аукционе работы — часть инсталляции «Фотоателье», в которой художник доводит идею «сделать искусство близким народу» до предела — до уменьшенных фотокопий, раскрашенных самими «выходцами из народа», в формате, максимально доступном для массового зрителя начала 1990-х. «Шедевры модернизма пересняты из популярных книжек по искусству, а раскрашены они анонимными сотрудниками фотоателье, которым я предоставил только безымянные черно-белые снимки», — рассказывает автор. Это сожаление Тер-Оганьяна об утрате авангардом освободительного пафоса и превращение его в тиражное украшение для мещанского интерьера.
Поэт Мирослав Немиров в книге, посвященной Тер-Оганьяну, писал о том, что его искусство представляет собой прощание с авангардистским прошлым, одновременно его осмеяние и оплакивание. Если образ «классического» художника-модерниста проникнут серьезным пафосом изменить жизнь через искусство, то Тер-Оганьян — пример художника-модерниста, осознавшего, что подобная искренность более невозможна в современную эпоху, в которой царит лишь тотальная ирония. V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
