«Сексуальность связана в языке со звериным, животным, как не до конца укрощенная культурой. В определении человека как животного присутствует отказ вписываться в заданный символический порядок. С животными нельзя договориться, если не говоришь на его "языке", как это делал Бойс в акции с койотом "Я люблю Америку, Америка любит меня" (в галерее Рене Блока), зеркально отраженной Куликом в акции становления художника собакой "Я кусаю Америку, Америка кусает меня" (в галерее Дейч Прожектс). Но этого "языка", этого господина дискурса, устанавливающего правила поведения, не существует вне социума. По-видимому, смысл сказок о путнике (крестьянине, торговце), внезапно начинающем понимать язык животных, заключается в разгадывании через поведение животного человеческих тайн.
Стратегию Кулика можно определить как мимикрию. Художник предоставляет себе право быть поглощенным окружающей его агрессивно-соблазнительной средой. Тем самым он как бы подтверждает открытие Роже Кайуа (близкого художникам-сюрреалистам) о неадаптивном характере мимикрии, о преимущественно визуальном (можно сказать, художественном) захвате средой организма. Художник вступает во взаимоотношения с Природой, которая всегда уже носит символической характер.
Но животные невинны, потому что у них нет запретов. У животных не может быть неудобных желаний, вытеснение которых порождает страхи, страхи "белого человека", который чувствует себя виноватым перед девушками и животными, которых он любит и желает, боится и потому проявляет агрессию. Все девушки Кулика — невесты, даже, если это "Лолиты", которые еще не способны вступить в брачные отношения, даже если они одеты не в белое, а в красное платье. Все они не столько бисексуальны, следуя модному тренду юнисекса, сколько полисексуальны. Они не столько вызывают желание, сколько его представляют. Кулик рассказывает историю о рае, где не существует желания, потому что рай и есть само желание, агрессивно соблазняющее и никогда не достижимое. В этом раю художника заботит экология, новая экология образов желания. Разъятое на части и упакованное культурными механизмами, желание — рабыня на плантациях отчужденного от самого себя человека, человека, присваивающего мир актом говорения: мое тело, мой пол, мое животное, моя девушка, моя природа. В "Страхах белого человека" Кулик не скрывает, что боится своих подавленных культурой желаний. Его вытесненное эротическое влечение не переводится в товар (разве что в товар художественного рынка), в тотальное желание обладать в мире всемогущего потребления, а растрачивается в страхах. Подавляя свое агрессивное влечение, "белый человек" Кулика (наиболее нейтральная и одновременно самая некорректная сегодня формула) по-прежнему испытывает страх перед агрессивностью клыков, зубов, копыт, крови, невинности, сексуальности.
Этот страх может быть страхом Другого, страхом отца, страдающего от боязни собак. Возможно, становление художника человеком-собакой — отсроченный ответ Отцу, ответ на запрещенное когда-то наслаждение».
Олеся Туркина. «Фобии и филии человека-собаки-птицы Кулика», 2007
Публикуется с сокращениями
Олег Кулик — одна из ключевых фигур современного российского искусства. Его карьера началась в 1991–1993 годах в галерее OVCHARENKO (до 2018 года «Риджина»), где он был экспозиционером, куратором и художественным руководителем. В 1994 году Кулик впервые предстает в образе собаки — сначала в Москве, а потом в Кунстхалле в Цюрихе. В фокусе его интересов было исследование физических и эмоциональных отношений человеческого и животного, нормального и девиантного, китча и искусства. Животная тема в его творчестве длилась до начала 2000-х, пока не сменилась интересом к фото.
Фотоработы — одна из важных линий творчества Олега Кулика. В 90-х он начинает создавать эпатажные серии фотографий — «Вглубь России» (1993) и «Семья будущего» (1997), «Страхи белого человека» (1999–2000). В последней Кулик создает свой образ страха, который воплощается в объектах и героях, традиционно ассоциирующихся с гармонией и идиллией, как, например, в представленной работе — юная героиня и цветущие лилии. Здесь фирменный явный эпатаж художника сменяется более концептуальными методами.
Олег Кулик — участник нескольких Венецианских биеннале (2001, 2005, 2011). Его работы представлены в коллекциях Третьяковской галереи, Centre Pompidou (Париж) и Tate Modern (Лондон). V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
