Одна из наиболее известных серий Владислава Мамышева-Монро, «Сказки о потерянном времени», была снята в Москве фотографом Сергеем Борисовым в 2001 году. С Борисовым Мамышева связывали долгие дружеские отношения: на протяжении всех 1990-х годов он часто приезжал в мастерскую фотографа, жил там неделями, а Борисов много его снимал. Начало творчества Мамышева-Монро совпало с перестройкой: он отразил тот тектонический сдвиг и разлом идеологии, открывший врата самым разным верованиям, стратегиям и модусам существования. Мария Дэви Христос, Чумак с заряженной водой и — Владислав Мамышев-Монро, Влад Королевич, убедительный и в то же время пародийный, невозможно смешной.
На этот раз художник перевоплотился в героя советского интеллигентского мифа: в представленной на торгах работе он примеряет на себя образ Федора Шаляпина. Александр Липницкий, друг Мамышева-Монро, присутствовавший при создании снимка, вспоминал: «Владик резонно ожидал, что именно в моем старом, со скрипящими полами доме в него без помех вселится дух Шаляпина». Автор словно деконструирует портрет кисти Кустодиева, где певец изображен в роскошной шубе, статно смотрящим с возвышенности на городскую ярмарку. В работе Мамышева-Монро прослеживается внешнее сходство с этим полотном: Шаляпин также одет в роскошные меха, в его руке трость. Однако теперь герой уже не смотрит гордо снизу вверх, а растрепанный и потерянный, то ли из последних сил взбирается на гору, то ли падает с нее.
С самого начала к проекту «Сказки о потерянном времени» присоединился влиятельный журнал «Артхроника». Серия впервые демонстрировалась в 2001 году в Музее современной истории России и сразу получила приз зрительских симпатий на Московской фотобиеннале. Герои «Сказок о потерянном времени» показаны автором в некоем векторном развитии: это не застывшие маски, но персонажи в действии, в отношениях с другими людьми. Однако контекст, как водится у Мамышева-Монро, безбожно перевирается. «...Поместить в себя вселенную, но не так поместить, как это делает каждый человек, помещая вселенную в кору головного мозга, а иначе, своею субъективною личностью, через свои физические и психические механизмы воплотить все многоликое человечество, пережить в себе все эти судьбы... Не растворяться, а растворять. Не попасться в раствор, а самому быть этим раствором», — так он сам объяснял свои методы.
Название серии художник позаимствовал из сказки Евгения Шварца, где злые волшебники воруют время, то есть жизнь детей. И именно в этой оптике — волшебных оборотней — предстают перед нами герои, реконструированные и воплощенные Мамышевым-Монро. Пройдет пара лет, и зловещий оборотень появится вместо Стрелки в фильме «Волга-Волга» и переиграет Орлову по части кокетства и гримас, получив за это главную премию в области современного искусства — «Инновацию». V
1922 год, холст, масло, 99,5 х 81 см.
Русский музей, Санкт-Петербург, Россия
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
