В предчувствии изоляции.
Человек — не царь природы и не вершина творения, а всего лишь один из биологических видов, населяющих нашу планету. Спасение человека — в смирении и попирании гордыни антропоцентризма. Вынужденно запертый наедине с самим собой в лоне лесов и полей, беззаботно скача по мокрой от росы траве и ловя луч теплого солнца, человек обнаруживает свое alter ego — задавленное внутри него животное, существо, которое не способно лгать, знает тайну гармонического существования в реальном мире и не знает пресловутой проблемы идентичности. Животное безусловно и идентично себе.
Возлюбить животное внутри себя, значит понять и возлюбить всех, кто живет и дышит рядом: будь то человек или собака, лев или касатка, муравей или муравьед, гренландский тюлень или летучая мышь. Перед лицом реальности мы все равны. Аскеза растворения в Другом и готовность растворить этого Другого в себе может спасти человека и этот мир.
Картина отсылает к раннему периоду творчества художника, когда он дошел до крайней точки разотождествления с неопределенным значением слова «человеческое».
Олег Кулик
Работа «В лесу» отсылает сразу к двум знаковым сериям Олега Кулика — раннему проекту «Зоофрения» и «Музею природы или новому раю». Первая — один из самых ранних проектов, в котором Кулик задался целью через перфомансы и фотографические работы воссоздать обостренное чувственное восприятие мира человеком и одновременно реабилитировать животное (природное) начало. Серия «Музей природы или новый рай» была посвящена этому началу уже в человеческой романтической жизни. В ней он при помощи сложного монтажа накладывал фотографию пары влюбленных на изображения животных (их чучел) в естественной среде обитания, анализируя прозрачную грань между виртуальностью (иллюзорностью) и реальностью. Подобный мотив присутствует и в представленной работе, где эта грань стирается окончательно.
Искусство конца 2010-х годов знаменует новый этап творчества Олега Кулика — после перформансов в 1990-х и фотоколлажей в 2000-х, Кулик обращается к чистой живописи. На этом этапе фотография растворяется в ней, теряет свои свойства. На ее месте оказываются цвет, контраст и театрализованная экспрессия, переданная через пастозный мазок — черты, которые раньше в фотографии казались не важны. Сейчас Кулик в полной мере использует возможности самого классического медиума, однако опять находит способ обернуть все традиционное провокационным, неожиданным, не таким, как у всех. V
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
