Это что-то новое и что-то старое в творчестве Александра Цикаришвили. Это и продолжение литературно-театральной темы: занавес открывается и мы видим героя, героя вполне конкретного — ковбоя. Вместе с тем это и нечто абстрактное. Не очень понятна нижняя часть картины: на чем сидит ковбой? Это виднеется круп белой лошади или биоморфная фаллическая форма? Ковбой — символ мачизма или ковбой квир?
Вопросы и аналогии — ничего конкретного, ответов нет. Собственно в этом и есть смутный объект желания художника — оказаться в кругу собственных вопросов… Вполне конкретная ковбойская шляпа на совершенно абстрактной земляной голове, лик размыт. Возможно, это бабка? Бабка-ковбой. Бабка-ковбой несется в небо, верхом на фаллической форме, как ведьма на метле… Белладонна… Баба Яга. Неизвестный фольклор и этнос. Все опять мутирует и смешивается в работах Цикаришвили. А может все так перемешалось и мутировало в реальности? Всадник Апопаслипса?
Ковбой носит светлые замшевые штаны, традиционные индейские амулеты и рога оленя. Галстук-боло, казаки и кожаные заплатки… Здесь мутирует и сам «стиль» ковбоя, будто его образ переоценивает бельгийский дизайнер Раф Симонс для американского бренда одежды…
Сгусток облаков напоминает о художниках эпохи маньеризма… Вот-вот налетит вихрь и занавес закроется. Странный рассказ вильнет сюжетом в последний раз, а нелинейное повествование скроется за попой ковбоя и крупом коня Апопаслипса.
Александр Цикаришвили
Подробный отчет о сохранности высылается по запросу.
